Хаши-девушка

[Стальнокрылая]

Вот мне всё интересно - это парень или девушка? Сдаётся, что всё-таки девушка Очень милая :

@темы: фанарт, Хаширама, Сенджу

---

Два парных драббла)

[Laora]

Товарищи сообщники, как вы относитесь к Кагами? Драбблы парные, не хотелось разделять)

Название: Верен до конца
Автор:  Laora
Фандом: Наруто
Персонажи: Изуна/Мадара, упоминается Хаширама
Категория: джен
Рейтинг: PG
Жанр: ангст
Размер: драббл, 286 слов
Предупреждения: возможен ООС
Саммари: по заявке Naruto ArtFest и арту

— Они должны умереть, — говорит Изуна. — Весь клан. Все... Сенджу.
Слова его — сладкий яд; Мадара помнит камень, который удалось добросить до другого берега реки, но память неверна, она его подводит.
Прикосновения Изуны реальны.
— Они убили наших братьев.
Хаширама их не убивал. Он сам потерял брата, хочет сказать Мадара, но что, в конце концов, значит Хаширама?
Хаширама — достойный враг. С таким можно сразиться, и это хорошо. Это свобода.
С Изуной иначе.
Любая привязанность — несвобода. Хаширама относится к этому иначе, может, потому, что он Сенджу.
Может, потому...
— Убей его, — просит Изуна. Его пальцы на плечах Мадары сжимаются чуть крепче, и в такие моменты невозможно, немыслимо ему отказать.
Мадара может отказаться от мира и протянутой руки Хаширамы. Ничего не изменится — тот по-прежнему останется достойным противником и, Мадара уверен, не нанесет удар в спину. Хаширама — из тех врагов, что верны до конца.
Память Мадары — неверна. Добросить камень до противоположного берега куда проще, чем отказаться от берега, на котором стоишь, и навсегда перейти на другую сторону.
— Ты знаешь, о ком я говорю.
Изуна тянется за оружием, и Мадара прикрывает глаза, откидывая голову ему на плечо.
Привязанность — не свобода, но она снимает ответственность. Не нужно думать о том, что хорошо и что плохо; есть благо Изуны, благо клана. Действовать в интересах этого блага, быть рядом с Изуной, единственным младшим братом...
Оберегать его. Всегда.
С металлическим звуком лезвие скользит из ножен; Изуна продолжает говорить, но, вслушиваясь в интонации его голоса, Мадара не различает слов.
Он сделает так, как тот велит — ради тепла, которого больше нигде не найти.
И, возможно, получит свободу.
В сражениях с Хаширамой можно не думать. Он, как верный враг, принимает Мадару таким, какой тот есть, и не говорит о благе.
От протянутой руки Хаширамы всегда можно отказаться.
От прикосновений Изуны — нет.

Название: Ни тени сомнений
Автор:  Laora
Фандом: Наруто
Персонажи: Тобирама/Кагами
Категория: слэш
Рейтинг: PG-13
Жанр: ангст
Размер: драббл, 286 слов
Предупреждения: возможен ООС
Саммари: по заявке Naruto ArtFest и арту

— Твоя семья ужасна, — говорит Тобирама.
Он редко позволяет себе подобные «откровения», да и вообще — к чему объявлять о собственных взглядах, если они без того всем известны? Тобирама всегда держит себя в руках и предъявляет строгие требования — к брату, к семье, к кланам. Для него мир, должно быть, похож на схему. Это холодный мир и строгая схема, вычерченная кисточкой уверенного бойца. Шаг вправо или влево невозможен, иди по тонкой нити — ни тени сомнений.
Он не позволяет себе сомнений и в редкие моменты уединения, Тобирама. Он говорит «твоя семья ужасна», затверживая знакомые с детства истины до ожесточенных складок в уголках губ: «твоя семья ужасна», — чтобы не говорить о другом. Чтобы не договаривать.
«Твоя семья ужасна, тогда почему?»
«Твоя семья ужасна, но ты — исключение».
«Твоя семья ужасна, и то, что я делаю — неправильно!»
«Твоя семья ужасна, моя — ничем не лучше»...
«Твоя семья ужасна. Я говорю это, чтобы не привязаться к тебе, чтобы между нами всегда была четкая граница: ты — подчиненный из преступного клана, который нужно держать в узде».
«Твоя семья ужасна. Я говорю это, потому что нас, Сенджу, тянет к Учиха, неудержимо, болезненно; вы — наша зависимость, так было всегда. Вы платите нам предательством в ответ на добрые намерения, отталкиваете протянутые руки, вы готовы восстать против нас, вам нельзя доверять. Вы — первые наши союзники, только благодаря этой зависимости, но наш союз никогда не будет прочным, потому что вы — ужасны, вы — предатели. Тебе нельзя доверять; в твою преданность можно будет поверить только после твоей смерти, до этого ты — потенциальный враг.
Я знаю все это, но меня к тебе тянет, и я не могу сопротивляться».
Чувствуя прикосновения чужих губ к шее, Кагами закрывает глаза и говорит почти умиротворенно:
— Я знаю.
Он и вправду знает, что хочет, но не может сказать ему Тобирама.

@темы: Учиха, Тобирама, Мадара/Изуна, Изуна, Мадара, фанфик, Хаширама

---

Не в своей тарелке

[Стальнокрылая]

Название: Не в своей тарелке
Автор: Стальнокрылая
Фэндом: Naruto
Пэйринг или персонажи: Мадара/окружающие
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Флафф, Юмор, Стёб
Предупреждения: ООС, ОМП
Размещение: где угодно, но меня уведомите, пожалуйста
Дисклеймер: Кисимото
Размер: Мини
Статус: в процессе
Предупреждение: размещён на Фикбуке на моём профиле, так что не сомневайтесь - это моё
Описание: Хаширама недоволен поведением Мадары, но тому хоть бы хны. Хокаге неудобно за друга, а в довершение всего они попадают в щекотливую ситуацию, из которой вместе спешно ищут выход.

Часть 1

Солнце, близко подошедшее к горизонту, предвещало скорое наступление ночи. По вечерней улице Конохи шли двое. Переговариваясь о чём-то своём, они неспешно шагали по направлению к небольшому ресторанчику, чтобы пропустить там чашечку-другую саке за дружеской беседой. Один из них, Мадара Учиха, - не очень высокий и худощавый длинноволосый мужчина - вёл себя весьма подвижно: походка его привлекала внимание всех прохожих на оживлённой улице, и ему это нравилось, качая бёдрами и крутя задницей, он вызывал похотливые взгляды у некоторых мужчин, при этом ещё и одаривая представителей своего пола игривым взглядом чёрных глаз, он окончательно направлял мысли попавшегося на его флирт ниже пояса, одновременно успевая разговаривать со своим спутником. Второй, Хаширама Сенджу, - повыше ростом и, в отличие от своего изящного друга, пошире в плечах, тоже с длинными волосами, но не такими, как у Учихи, - шёл спокойно, говоря мало и морщась от поведения Мадары, идти рядом с которым ему было неудобно, он отвечал на приветствия прохожих "Здравствуйте, Хокаге-сама!" кивком и сдержанным: "Здравствуйте".

Хаширама не пытался делать замечания Учихе, хотя и хотелось очень. Но он помнил, что в прошлый раз его упрёки действия не возымели никакого.

***

Тремя днями ранее Сенджу решил серьёзно поговорить с Учихой. Послав за ним, Хаширама сидел в кабинете, и, когда он пришёл, дождавшись, пока Мадара закроет дверь, озвучил это намерение.

- Ну, говори, - мурлыкнул Мадара, и картинно подбоченившись, слегка наклонил голову набок, заинтересованно глядя на Хокаге.

Тот встал из-за стола и, отвернувшись, подошёл к окну, разглядывая пейзаж, сложив руки на груди и раздумывая, с чего начать.

- Хаширама, скажи же что-нибудь, - нарушил установившуюся тишину Мадара и перешёл на полушёпот с придыханием: - Я весь горю желанием... - затем Учиха продолжил уже обычным голосом: - ...узнать, зачем же ты меня вызвал.

- О твоём поведении поговорить! - резко повернулся к нему Сенджу, сверля друга взглядом. - Ты как себя ведёшь?! Постыдился бы людей!

- А что такого я делаю? - с наивным видом поинтересовался Мадара, хотя сразу понял, о чём Хаширама ведёт речь.

- Не делай вид, что не понимаешь! Твоё поведение выходит далеко за рамки приличий! Что за походка?! Что за манеры?! Ты хоть знаешь, что о тебе в деревне говорят?! - возмущённо произнёс Сенджу.

- Знаю. И всё, что говорят, - правда, - довольно кивнул Учиха.

- Так, значит, правда! И ты так спокойно об этом говоришь?! Ещё не всех в Конохе собрал?! Прекрати это немедленно, - потребовал Хаширама, глядя Мадаре в глаза.

- Не злись, Хаширама. Зачем так нервничать? И я не могу остановиться, ты уж извини. Такая у меня страстная натура, - развёл руками глава клана Учиха.

- Да ты знаешь, что за то, что ты себя так ведёшь, как тебя прозвали?!

"...шалава", - крутилось в памяти Хокаге, но озвучить это слово, услышанное в деревне, вслух он не решился.

- М-м-м, знаю, слышал, - вновь кивнул Мадара. - И что же тебя напрягает?

Хаширама не выдержал:

- То, что ты мой друг! И мне это было бы ничего, но я Хокаге! И твоё поведение влияет на мою репутацию! Как может друг Хокаге быть таким?

- О, так вот в чём дело. В таком случае я могу быть и не другом, - лукаво взглянул на Хокаге Мадара. Он изящным движением руки отбросил прядь угольно-чёрных волос с лица и пошловато улыбнулся.

Ошарашенный Хаширама открыл рот, не сообразив сразу, что сказать Учихе на такое предложение.

- Ты понимаешь, что говоришь? - наконец спросил Сенджу.

- Понимаю, - ответил Мадара, хитро прищурившись. - И я не только говорить умею.

- Что за намёки?! У меня же Мито есть! - воскликнул глава клана Сенджу.

- И что? - пожал плечами Мадара. - Вот если бы ты с женщиной, тогда да, я понимаю, это измена! А если со мной - ничего страшного. Это же я! Да и твоя жена меня знает.

- Как ты вообще можешь мне такое предлагать?! - опешил Хокаге. - До чего дошёл уже!

- Всё-всё, я понял, не хочешь, - замахал руками Учиха, улыбаясь. - А зря ты так! Тебе бы понравилось!

- Ну, знаешь ли, это уже слишком, - покачал головой Сенджу. - Больше мне это не предлагай!

- Ты не хочешь мне ещё что-нибудь сказать? - спросил Мадара. - А то меня ждут.

- Это всё, иди, Мадара, - отрицательно качнул головой Хаширама, и Учиха, виляя задницей, вышел из кабинета Хокаге.

"Догадываюсь, зачем тебя ждут", - подумал Сенджу и вновь сел за стол.

***

И теперь, идя рядом с ним, он заставлял себя не думать о том, как ведёт себя его друг, хотя это было трудно. Хаширама даже один раз сорвался:

- Мадара, ты можешь хотя бы в людном месте рядом со мной вести себя посдержанней?

- Хаширама, расслабься, - беззаботно ответил Учиха, кокетливо посылая кому-то воздушный поцелуй. - Ничего же особенного я не делаю.

Хокаге вздохнул и, ничего не ответив, продолжил путь. Мадара, пожав плечами, пошёл рядом, строя глазки прохожим направо и налево.

Добравшись до ресторанчика, друзья подошли к двери. Мадара шёл первым. Дверь открылась, и из-за неё вышел молодой мужчина. Увидев, кто перед ним, он придержал дверь. Мадара, произнеся в его адрес: "Привет!" и состроив глазки и ему, уже хотел перешагнуть через порог. Мужчина, дождавшись, пока тот отвернётся, моментально с удовольствием хлопнул Учиху по заднице. Хаширама остановился и во все глаза глядел на происходящее. Мадара, издав "Ой!", повернулся к мужчине. Тот, наклонившись к его уху, негромко, но так, что Сенджу слышал, проговорил низким приятным голосом:

- Мадара, приходи сегодня.

- Предложение заманчивое, - Мадара расплылся в улыбке, - и я над ним подумаю. Но я у тебя вчера был.

- А я ещё хочу, - заявил мужчина.

- Уж не знаю, не знаю, - прищурился Учиха. - Может быть, и зайду, а может, нет.

Мадара, взглянув на мужчину ещё раз, вошёл внутрь помещения. Тот, проводив его жадным взглядом, повернулся, чтобы уйти и увидел Хашираму. Поздоровавшись с Хокаге, на что тот ответил, он направился куда-то вдоль улицы. Взглянув ему вслед, Хаширама проследовал за другом, уже ждавшим его внутри.

Зайдя, Учиха и Сенджу расположились за столиком у стены и заказали саке. Им быстро принесли заказ, и друзья продолжили разговор, изредка отпивая напиток из гуиноми (небольшие чашечки для саке - Прим. авт.).

Через некоторое время Хаширама заметил, что его спутник бросает заинтересованные взгляды в сторону. Посмотрев туда же, он увидел за соседним столиком молодого светловолосого парня с красивыми чертами лица, одетого в форменную одежду ниндзя. Блондин сидел один и тоже с интересом посматривал на Мадару светло-карими глазами, а увидев, что на него смотрит Хаширама, поспешил поздороваться:

- Здравствуйте, Хокаге-сама.

- Здравствуй, - кивнул тот.

Сенджу узнал парня, повернулся обратно к Учихе и, увидев, как тот не стесняясь, разглядывает молодого человека, со вздохом поинтересовался:

- Что, опять?

- Хаширама, - улыбаясь, произнёс Мадара, - посмотри, какой он симпатичный.

И Учиха, ничуть не смущаясь, стрельнул глазами в парня, а тот ответил ему тем же.

- Мадара, мы же в общественном месте, - укоризненно покачал головой Хаширама.

- И что же? - спросил Мадара. - Ты лучше расскажи мне, кто это.

- Его зовут Митсуо Танигути, недавно получил джонина, - ответил Сенджу другу.

- А, так я думаю, где-то я его видел, вот оно что, - кивнул Учиха. - На вручении, оказывается.

Продолжая беседу с другом, Хаширама отметил, что Мадара поглядывал в сторону Митсуо, тот тоже смотрел на главу клана Учиха. Наконец Мадара пристально уставился на парня. Тот кивнул. Учиха встал из-за стола и негромко спросил Сенджу:

- Ты разрешишь мне отлучиться?

- Да делай ты, что хочешь, Мадара. Тебя не исправить, - махнул рукой Хокаге.

Мадара довольно улыбнулся и направился к Танигути. Шёл он небыстро, плавно покачивая бёдрами и не сводя взгляда с парня. Подойдя, он вплотную приблизился к нему, наклонился близко к его лицу и, внимательно вглядываясь в его глаза, полушёпотом спросил:

- И как же зовут такого красавца?

Парень, глядя в глаза Учихе, ответил:

- Митсуо, Мадара-сан.

- Не надо никаких "-сан". Ты зови меня просто Мадарой. Ты такой красивый, Митсуо, тебе ещё никто этого не говорил? - произнёс Мадара, проведя тонкими пальцами по щеке парня.

- Говорили, - кивнул тот, блаженно прикрыв глаза от такого приятного прикосновения, и тут же опять посмотрев на Учиху.

- Правильно они говорили, - ещё тише прошептал Мадара, наклонившись ближе, обдавая ухо Танигути тёплым дыханием.

Сенджу посмотрел, как Учиха подошёл к Митсуо и наклонился над ним, но дальше разглядывать их не стал, а решил допить саке. Но, когда он через некоторое время вновь кинул взгляд на своего друга, и его взору опять предстали Учиха и молодой джонин, Хаширама обомлел. Мадара уже сидел верхом на бёдрах парня, положив руки ему на плечи, а тот, в свою очередь, положил одну свою руку на его бедро, а другую же на спину Учихи, притянув его поближе к себе, мужчины целовались, страстно, Мадара поглаживал плечи Митсуо, а тот - его спину. Затем Мадара отстранился и, приложив палец к губам парня, кокетливо произнёс, глядя на Танигути:

- О-о-о, какой горячий язычок!

Поелозив на коленях Митсуо, Мадара снова приблизился к его губам. Хокаге отвернулся от них и посмотрел в окно. По улице проходили люди, возвращавшиеся с работы после трудового дня. Небо стало темнее, чем тогда, когда они с Учихой пришли сюда, а Солнце уже зашло. Хаширама подумал о том, что пора отправляться домой.

Сенджу снова посмотрел на Мадару и Митсуо, которые продолжали целоваться, несмотря на то, что в ресторанчике было немало посетителей. На этот раз ещё более откровенно: открыв рты, бесстыже игрались языками, иногда проводя ими по губам друг друга, Мадара одной рукой поглаживал щёку парня, а потом Хаширама увидел, как другую он спустил на его грудь, отчего Митсуо часто задышал, потом ещё ниже, на живот, затем ещё ниже, и, добравшись до края футболки, залез под неё и принялся ласкать живот Танигути шаловливыми пальцами, Митсуо же, чьи ладони лежали на лопатках Учихи, принялся медленно спускать руки ниже по его спине, ниже, и ещё ниже, пока они не достигли ягодиц, на которых и остановились.

Хаширама, которому надоело наблюдать за ними, тихо окликнул друга:

- Мадара.

Учиха повёл острым плечом и еле заметно кивнул, ни на секунду не отрываясь от процесса. Сенджу, видя его реакцию, встал из-за стола и прошёл к выходу. Там он ещё раз обернулся и позвал его:

- Мадара, пойдём?

Учиха оторвался от своего занятия, полуприкрытыми от страсти глазами взглянул на Хокаге и, улыбнувшись ему, помахал рукой, а потом опять вернулся к поцелую.

Хаширама понял, что он не собирается уходить, и ждать его не надо, и вышел за дверь. На улице уже горели фонари, хоть было и не очень темно. На ясном небе не было ни одного облачка, поэтому лучи Солнца, зашедшего за горизонт, ещё освещали крыши самых высоких зданий. Лёгкий вечерний ветерок обдавал прохладой лицо Сенджу и он шёл неспешной походкой, наслаждаясь отдыхом.

Почти дойдя до своего дома, Хаширама вспомнил о том, что хотел сказать Учихе. Он забыл сообщить ему об их завтрашнем совместном походе в ближайшую деревню. Поход не нёс в себе никаких военных действий, деревня была союзницей, и потому Хокаге решил идти туда только вдвоём с другом.

Сенджу развернулся и пошёл в сторону дома главы клана Учих. Пройдя немного назад, он свернул вбок и через некоторое время вышел туда, куда ему было надо. Мадара жил один в большом двухэтажном доме, расположенном недалеко от центра Конохи. Видимо, именно этим объяснялось, почему он не очень давно переехал сюда из квартала Учих - в центре всё было рядом, под рукой, а Хокаге знал, что Мадара любит удобство, поэтому он не удивился, когда услышал об этом. Делами клана Учиха прекрасно управлял и отсюда.

Хаширама взошёл на крыльцо и уже хотел постучать в дверь, но услышал что из дома несутся звуки, издаваемые очень знакомым голосом:

- Ох... Ах... Ещё, ещё...

Сенджу опустил кулак, которым хотел стучать, и прислушался. Звуки не прекращались. Хаширама сошёл с крыльца и, бесшумно проскользнув к окну, заглянул в него.

Его взору предстала кровать, на которой находились Мадара и Митсуо. Комната была освещена, и поэтому Хокаге было видно всё происходящее. Учиха лежал на спине, закусив губу, разведя широко в стороны длинные стройные ноги и вцепившись Митсуо, нависшему над ним, в спину ногтями, чёрные жёсткие волосы разметались по белым простыням. Блондин, почти лежащий на нём, быстро двигался вперёд-назад, одновременно успевая целовать шею Мадары, громко стонущего от удовольствия и извивающегося от наслаждения под своим недавним знакомым.

Затем любовники поменяли позу - Митсуо сел, подогнув под себя колени, а Мадару, повернувшегося к нему спиной, быстрым движением усадил к себе на бёдра.

- А-а-ах... м-м-м.

Учиха запрокинул голову, прижавшись к груди парня спиной, руками водя по его бокам, а тот, схватив его за бёдра, резкими движениями продолжил двигаться в нём.

- О! О... О-о-о... м-м-м, о...

Мадара неожиданно взглянул в окно. Хаширама отпрянул в сторону от него, отойдя от оцепенения. Придя в себя после увиденного, он быстро вышел со двора Учихи. Сенджу пошёл домой, рассудив логично, что лучше он зайдёт к Мадаре утром пораньше, чтобы сказать ему о походе в деревню.

Часть 2

Утром Хаширама первым делом зашёл к другу. Мадару следовало предупредить заранее, чтобы он успел собраться, а самому в это время уладить некоторые дела.

Подходя к дому друга, Сенджу увидел, как открылась дверь и на пороге показались вчерашний блондин и хозяин дома. Парень был довольно высок, Мадара был ему чуть выше плеча, поэтому, для того, чтобы поцеловать Митсуо, Учиха встал на носочки и обхватил его шею руками. Тут же руки Танигути спустились ниже талии главы Учих, притянув его к джонину. Хаширама, видя эту картину, остановился у низкой изгороди дома Учихи и стал смотреть совсем в другую сторону.

На улице почти никого не было. Только редкие прохожие шли на раннюю работу. Ветер тихо шевелил зелёную листву на многочисленных деревьях, которые росли почти за каждым забором. Коноха постепенно просыпалась. Чуткое ухо ниндзя улавливало шаги в ближайших домах, где вставали люди.

Лучи утреннего Солнца осветили золотым светом блондина и Мадару, превратив волосы первого в сияющую корону на голове и заиграв бликами в глазах второго, который, оторвавшись от любовника, прищурившись от света, смотрел на него:

- Надо же, лучи, как романтично-о-о, - пропел Учиха, поворачиваясь к дневному светилу.

- Угу. Особенно рядом с тобой, - ответил тот, зарываясь носом ему в волосы. - Может, ещё?..

- Нет, ну хватит, - Мадара с лёгкой улыбкой выскользнул из рук Танигути. - Мне тоже отдыхать когда-то надо. И вообще, по такому, как ты, надо соскучиться, чтобы потом было ещё лучше.

- Ох, Мадара, - мечтательно произнёс Митсуо. - Хорошо, буду ждать, когда скажешь мне заглянуть.

Учиха ласково провёл пальцами по щеке джонина, затем притянул его ниже за воротник и что-то прошептал на ухо. Тот засмеялся:

- Да вы затейник, Мадара-сан.

- Ага, - немного прищурился тот, улыбаясь.

Когда Танигути ушёл домой, Мадара повернулся к Хашираме, разглядывающему пейзаж:

- Заходи уже, Хаши.

- А? Что? - обернулся тот и глянул на Учиху.

- Говорю, заходи, - Мадара сделал знак рукой, приглашая Хокаге в дом. - Давно уж стоишь.

- Да-да, - Сенджу поспешил зайти во двор, а затем поднялся на крыльцо. - Я тут ненадолго.

Учиха выглядел не очень сонно, но был ещё растрёпанным и в домашней одежде.

- Ты чего хотел-то?

- Мы сегодня должны выйти с тобой из Конохи в одну из ближних деревень.

- Стой. Так сегодня миссия? - Мадара удивлённо посмотрел на друга. - А чего ты вчера мне ничего не сказал?

- Забыл, - честно признался Хаширама, - а когда вспомнил, ты уже занят был.

- Ох, был, - довольно зажмурился глава Учих.

- В такую рань не спишь? - Сенджу взглянул на небо, окрасившееся в светло-голубой цвет, по которому бежали нежно-розовые облака. Солнце уже поднялось выше над горизонтом, и теперь щедро разливало свой пока не самый сильный свет по округе. Невдалеке запела птица, наполняя воздух красивыми мелодичными трелями.

- Уже не сплю. Ничто так не бодрит с утра, как утренний...

- Замолчи! - Хаширама резко повернул голову к Учихе. - Опять ты за своё.

- Ну, ладно, уж и сказать нельзя, - лукаво глядя на главу Сенджу, произнёс Мадара. - Сам не спишь.

- А я Хокаге, - ответил Хаширама. - У меня много дел. Выдвигаемся через два часа. К следующему вечеру будем там. Просто налаживание связей с деревней.

- Без меня не обойтись, - Учиха хитро блеснул чёрными глазами.

- Никак, - кивнул Сенджу. - Надо за два часа успеть уладить всё в кланах и собраться.

- Тогда не будем терять время, - рассудил Мадара и, когда Хаширама направился к выходу из двора, скрылся в доме.

***

На приёме в деревне, который начался после того, как гости приняли ванну с дороги, проходившем как праздничное застолье, Хашираму и Мадару посадили на почётные места, всячески оказывая знаки внимания. На этом приёме обсуждались, помимо житейских событий, и вполне рабочие моменты - но как бы между делом. Сенджу с радостью рассказывал главе деревни, в доме которого и проходил приём, как идут дела в деревне у него, советовал, как надо сделать, чтобы они шли лучше - так как с главой местного клана Симата и деревни давно и хорошо общался - и одновременно слушал, что происходило у собеседника, переговаривался с местными старейшинами и советниками, которые сидели рядом, поддерживал оживлённый разговор, успевая кому улыбнуться, кому кивнуть, кому что-то сказать. Мадара, сидевший рядом с ним, тоже не остался в стороне, участвуя в разговоре, но говоря реже, чем друг, всё более уделяя окружающим другое внимание. Недалеко от него сидели более молодые шиноби - юноши и девушки - по которым внимательно скользил любопытный взгляд его непроницаемо чёрных глаз. Несколько человек его действительно заинтересовали, и с двумя-тремя из них Мадара уже обменивался заинтересованными взглядами.

Учиха снова перевёл взгляд на главу деревни, о чём-то переговаривающегося с Хаширамой, и только тогда понял, что упускать такого мужчину ему не хочется. Тэмотсу был ровесником Хаширамы и Мадары или чуть старше их. Этот среднего роста сильный гибкий шиноби привлёк внимание главы Учих вызывающей восхищение грациозностью движений, конечно, не такой же как у Учих, но вполне необычной для достаточно среднего клана, и красивой внешностью. Мужчина имел тёмно-зелёные не большие, но и не маленькие глаза, довольно изящный нос, тонкие губы, которые часто растягивал в улыбке, и тогда им можно было не отрываясь любоваться, аккуратные скулы и подбородок. Волосы каштанового цвета, но немного светлее, чем у Хаширамы, были собраны в высокий хвост, доходящий до лопаток, но над ушами были выпущены две небольшие пряди. Одет в простую одежду шиноби: тёмно-фиолетовые брюки и чёрная водолазка, обтягивающая стройное сильное тело, однако сверху накинут недлинный достаточно светлый серый плащ со знаком деревни на спине, надетый для торжественного случая. Приятный тембр голоса гармонично завершал портрет Симаты.

Мадара словно заново увидел Тэмотсу. Учиха следил за ловкими движениями его рук, как мужчина улыбается, говоря о чём-то смешном Хашираме, как пролегает между бровей еле заметная складка, когда хмурится. Для начала Мадара решил постепенно перетянуть на себя внимание главы деревни. Вслушавшись в то, о чём они с Сенджу говорят, глава клана Учих с лёгкостью ввязался в разговор, поддержав тему, и, к его радости, Тэмотсу с неподдельным интересом принялся слушать Учиху. Хаширама был доволен тем, что его друг наконец-то нашёл себе хорошего собеседника, и ничего не подозревал о том, какие мысли в голове у Мадары.

Когда приём закончился, и гостям показали их комнаты, Хаширама заметил, что Мадары рядом нет. Он обеспокоенно посмотрел по сторонам, но Учиху не увидел.

- Тэмотсу, а где Мадара, ты его не видел?

- Он пошёл гулять по деревне. Сказал, что хочет посмотреть селение, так как никогда тут не был, - ответил Симата.

- Ох, ведь уже почти ночь! - Хаширама направился к выходу из дома. - А он здесь ничего не знает, ещё заблудится!

- Нет, постой, - произнёс Тэмотсу. - С ним провожатые. Пусть посмотрит деревню, что здесь такого? Я покажу ему, где он может расположиться, когда вернётся. И Мадара, кстати, интересный собеседник.

- Мадара? О, да, - кивнул главный Сенджу. - С ним всегда есть о чём поговорить. Я так рад, что вы нашли общий язык!

- С таким умным человеком трудно было бы его не найти, - улыбнулся Симата. - О, вот и твоя комната, Хаширама.

Мужчины, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились спать.

***

На следующее утро проснувшийся и вышедший из своей комнаты Хаширама встретил в коридоре возвратившегося с ночной прогулки Мадару.

- Я так понимаю, ты уже успел с утра погулять? - поинтересовался он у Учихи, радостно улыбаясь.

- Нет, Хаши, я только пришёл. Как вчера вышел, так и не возвращался до утра.

- Ты где был всю ночь?! - тут же напустился на него Сенджу. - Так и ходил по улицам?

- Нет, что ты, - произнёс Мадара. - Я ночевал в одном доме.

- У кого ты ночевал? - спросил Хокаге. - Ты же никого здесь не знаешь.

- Новые знакомые приютили, - пояснил главный Учиха. - Я уже много кого узнал. Хорошая деревня. Мне тут нравится.

Хаширама поразился:

- Мадара, ты... ты и тут?!. Ну зачем? - Сенджу положил руку на лоб. - Ох, как неудобно-то тепе-е-ерь!

- Что неудобно? - пожал плечами Учиха. - Всё удобно. Что в этом такого?

- Мог бы и не делать этого! - Хаширама махнул рукой и пошёл к лестнице. - Хотя, что тебе говорить?..

***

В честь гостей снова был собран праздничный ужин. Так как Хаширама и Мадара уезжали на следующее утро, было решено снова устроить застолье.

Сенджу снова сидел рядом с Тэмотсу, разговаривал со всеми за столом, успевая даже что-то есть. Мадара, как и в предыдущий вечер, разглядывал присутствующих шиноби, загадочно улыбался некоторым из них, на что в ответ тоже получал выражающие симпатию улыбки. Но больше всех Учиха опять смотрел на Тэмотсу, говорил с ним, видя, что тот не против снова побеседовать, и позже подсел поближе. Постепенно их голоса становились тише, и окружающие, тоже занятые своими разговорами, почти перестали слышать, о чём они говорят.

Хаширама задержался за столом одним из самых последних. Он с увлечением обсуждал с одним из джонинов что-то увлекательное на тему излишества бумаг в управлении деревнями. А когда Сенджу осмотрелся, то понял, что ему уже пора спать и, попрощавшись и поблагодарив за ужин, отправился на второй этаж.

Поднявшись по лестнице, Хаширама завернул за угол. Он уже хотел пройти к своей комнате, но открывшаяся его глазам картина не дала Хокаге этого сделать.

Тэмотсу, прислонившись спиной к стене, тяжело дышал, запрокинув голову. Из его хвоста выбились некоторые пряди и теперь беспорядочно разметались по плечам. Брюки главы деревни были расстёгнуты. Перед ним на коленях стоял Мадара и, крепко держа Симату за бёдра, делал ртом и языком такое, что Хаширама, остановившийся в потрясении, почувствовал, как к его щекам прилила кровь от стыда. Пальцы одной руки Тэмотсу поглаживали голову Учихи, другая же сжала его плечо. Изредка с губ главы клана Симата срывались негромкие стоны.

Оба шиноби закрыли глаза, полностью отдавшись наслаждению, и потому не заметили Сенджу, всегда ходившего тихо. Хаширама, воспользовавшись этим, быстро зашёл за угол и отошёл подальше от этого поворота. Переведя дух от увиденного, он выждал некоторое время и, снова прокравшись к повороту, заглянул за угол. В коридоре никого не было, и Сенджу, решив, что мужчины разошлись по комнатам, пошёл к себе.

Раздеваясь и расстилая одеяло, Хаширама думал о том, что увидел в коридоре. Предполагать такого о своём старом приятеле он не мог. Но, поразмыслив и рассудив, что личная жизнь - дело каждого, Хокаге решил, что хуже Тэмотсу в его глазах не стал после того, что произошло вечером.

- И только бы они меня не заметили тогда, - произнёс задумчиво Хаширама, погасив свет и улёгшись в постель.

Только Сенджу закрыл глаза, собираясь заснуть, как из-за стены донеслось:

- А-ах!..

Хокаге распахнул глаза и прислушался в надежде, что это ему показалось, когда он засыпал.

- Ох, м-м-м...

Хаширама сел на футоне. Не узнать голос Мадары было трудно. Стоны из-за стены всё неслись, и поэтому Сенджу, поняв, что Учиха запросто может не дать ему уснуть своими криками, решился тихо постучать в стену.

Но стука, видимо, никто по другую сторону стены не услышал, звуки не стихли, наоборот, стали раздаваться чаще. Главный Сенджу хотел постучать ещё раз, но различил ещё один голос - он принадлежал Тэмотсу. Хаширама, подумав, решил больше не стучать. Он и так не представлял, как смотреть в глаза Симате. А если он узнает, что Хаширама всё слышал этой ночью, то тогда Хокаге не будет знать, куда деваться от стыда. Поэтому он улёгся обратно и собрался переждать, пока станет тихо.

- Давай, Мадара, скажи, какой я плохой!

- Глубже, мерзавец! А-а-ах!

Сенджу почувствовал, что покраснел. Хокаге терпел стоны из-за стены, но предпочтения старого знакомого вгоняли его в краску. Как оказалось, он многого не знал о Тэмотсу.

Сколько времени за стеной стонали, Хаширама не знал, но он долго ворочался не в силах уснуть от звуков. Наконец стало тихо, и Сенджу провалился в сон.

Проснулся глава клана Сенджу перед самым рассветом от женского вскрика. Открыв глаза, он смотрел в потолок и соображал, что происходит, несколько минут, а за стеной снова кто-то стонал от удовольствия, на этот раз женщина.

Вздохнув, Хокаге повернулся на бок и закрыл голову подушкой, но это не особо ему помогло. Но вскоре стоны стихли, и Хаширама уже понадеялся уснуть, как за стеной раздался голос Мадары:

- Ещё-ё-ё!

Послышался женский смех, было слышно, как кто-то быстро прошёл от двери до стены, и стоны возобновились.

Хаширама из последних сил сдерживал себя, чтобы не застучать в стену. Но делать он этого не стал, и потому опять заснул только за час перед запланированным пробуждением.

***

Утром невыспавшийся, зевающий и решительно настроенный Хаширама вышел в коридор. Он намеревался поговорить с другом. Мадара сам вышел из своей комнаты, будто знал, что его ждут.

- Мадара, ты прекратишь? Да ты что устроил этой ночью?! - сразу накинулся на главного Учиху глава Сенджу.

Учиха выглядел вполне довольным:

- Доброе утро, Хаши. А что такого я устроил?

- Ты мне спать не давал! - возмутился Хокаге.

- Ну я не только тебе не давал, - улыбнулся Мадара. - Я бы повторил.

- Больше никогда с тобой не пойду в эту деревню! - воскликнул Хаширама. - Мне стыдно будет. Ты зачем... ты ещё и Тэмотсу тоже!

- Ах, какой мужчина! - глава Учих засветился от радости, вспоминая прошедшую ночь. - Я сам теперь к нему сюда буду приходить. Мне было мало.

Хаширама было хотел что-то сказать, но передумал, повернулся и зашагал на завтрак. Мадара отправился следом за ним.

@темы: humor, Учиха, Мадара, фанфик, Хаширама, Сенджу

---

Ещё один переводик^^

[Shadow368]

A Fluffy Story

Автор: Makkoska
Переводчик: Shadow368
Оригинальный текст: m.fanfiction.net/s/10916889/1/A-Fluffy-Story
Фэндом: Naruto
Пэйринг или персонажи: Хаширама/Мадара
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), PWP
Предупреждения: Секс с использованием посторонних предметов
Размер: Мини, 8 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Холодная зимняя ночь оказалась приятнее, чем Хаширама мог представить.


ficbook.net/readfic/2722400

@темы: Мадара, фанфик, Хаширама/Мадара, Хаширама

---

[Стальнокрылая]

Какие Мадара с Изуной тут прелестные:

+1

@темы: Учиха, Изуна, Мадара, фанарт

---

[Стальнокрылая]

Трогательно. Очень красиво нарисовано:

@темы: Учиха, Мадара, фанарт, Хаширама, Сенджу

---

Хаширама и Мадара

[Стальнокрылая]

Какие же они тут оба милые :

Взято с Беона.

@темы: Учиха, Мадара, фанарт, Хаширама/Мадара, Хаширама, Сенджу

---

Как велит обычай

[Стальнокрылая]

Название: Как велит обычай
Автор: Стальнокрылая
Фэндом: Naruto
Пэйринг или персонажи: Мадара/Хаширама
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Стёб
Размещение: где угодно, но меня уведомите, пожалуйста
Дисклеймер: Кисимото
Размер: Мини
Статус: закончен
Предупреждение: размещён на Фикбуке на моём профиле, так что не сомневайтесь - это моё
Описание: Главами кланов подписывается договор о перемирии. Хаширама Сенджу выдвигает Мадаре неожиданные условия.

Часть 3

Хаширама и Мадара, застигнутые врасплох, смотрели на Сенджу-младшего, застывшего в дверях, несколько секунд.

- Мир заключаем, - ответил Мадара.

Затем главный Учиха выпрямился и, поспешно натянув брюки, встал и принялся их завязывать, глава же Сенджу начал надевать свои.

Тобирама некоторое время смотрел на них, а когда по-настоящему осознал, что мужчины только что делали, не вытерпел:

- Это что, заключение?! Кто так мир заключает?! - возмущённо взмахнул руками он, обычно спокойный, показывая на обоих: - Брат, да как же ты позволяешь?! Что же это такое-то?

- Тише-тише, Тобирама, всё хорошо, - попытался успокоить брата Хаширама, улыбаясь и смотря на него и одновременно успевая быстро одеваться.

Но младшего было уже не остановить.

- А, Мадара, ублюдок ты учиховский! Как ты посмел?! Моего брата!.. - горя гневом, заорал Тобирама на главу клана Учиха.

- Ты думаешь, мне это всё нравится?! - воскликнул Мадара, уставившись на него.

- Делал бы ты это, если бы тебе не нравилось! - ответил Тобирама, не сбавляя тона и громкости и брызгая слюной от негодования. Лицо его было красным от гнева, глаза сияли яростью.

- Да я вообще не собирался! Это же обычай вашего клана! - возмутился Учиха, надевая на себя рубаху и завязывая её оби. - Самые настоящие извращенцы!

- Какой ещё обычай?! - спросил Сенджу-младший, несколько удивившись.

- Такой. Когда кланы заключают мир, главы кланов должны переспать! - пояснил Мадара, показав рукой на Тобираму. - Ты это ведь тоже знаешь!

Сенджу опешил, а потом, осознав, что только что услышал, оскорблённо заорал:

- Что?! Чтобы мы, Сенджу!.. Да кто тебе сказал такую глупость?!

Глава клана Учиха удивлённо уставился на Тобираму, ждущего ответа:

- Он, - Учиха показал на Хашираму, тоже уже одевшегося, и спокойно восседающего на полу в ожидании, когда его брат и Мадара угомонятся, но не забывая быть начеку. Мадара повернул голову к главе Сенджу, на лице главного Учихи читалось непонимание вперемешку с некоторым прояснением: - Хаши?!

- Брат?! - воскликнул Тобирама, не веря ушам.

- Мир, Мадара, мир! - весело выкрикнул Сенджу-старший, проворно вскочил на ноги и в мгновение ока скрылся за дверью.

- Скотина!!! - взревел Мадара, метнулся в угол, схватил свою катану, лежащую на полу, и выскочил следом за главой клана Сенджу, пронёсшись мимо оторопевшего Тобирамы.

Хаширама бежал по улице, радостно хохоча во всё горло. За ним, выкрикивая ругательства и отставая всего на несколько метров, нёсся разъярённый Мадара и грозно размахивал катаной. От обоих поднимались огромные облака пыли, а громкий топот мужчин слышался задолго до их появления, когда они сворачивали на другие улицы. Встречные моментально сторонились от них, благоразумно рассудив, что на дороге сейчас главам кланов лучше не попадаться и наблюдали за ними с обочин. Другие Сенджу выглядывали из окон, и некоторые даже кричали:

- Хаширама-сан, подписали?

- Да! - отвечал старший Сенджу на бегу.

- А что же тогда?.. - спрашивали вдогонку.

- Не обращайте внимания! - неслось уже издалека.

- Я тебе не обращу внимания! - орал глава Учих, не сбавляя скорости, видя, что её не сбавляет и Хаширама.

- Мадара, успокойся! Мне ещё ни с кем не было так хорошо! - произнёс Сенджу-старший, заливисто рассмеявшись.

Мадара рассвирепел от этой фразы ещё больше.

- Я убью тебя, урод!

Хаширама запрыгал по деревьям, заборам, крышам, спасаясь от главы клана Учиха. Мадара последовал за ним. В разные стороны разлетались голуби, разбегались домашние животные - собаки, кошки, домашняя птица - лая, мяукая и гогоча. Всех детей, играющих во дворах, родители в спешке забрали в дома. Тихо планировало на землю сорванное с верёвок бельё, попавшееся на пути Хашираме и Мадаре. Летели щепки от досок заборов, через которые они перепрыгивали. В посёлке стоял небывалый доселе шум.

***

Через несколько часов Тобирама, укоризненно глядя на брата, вздохнув, произнёс:

- Хаши, ну и зачем ты ему наврал?

- Нравится он мне! - ответил глава клана Сенджу, принимая из рук присевшего рядом с ним младшего намоченную каким-то холодным лекарством тряпку и прикладывая её к огромному лиловому синяку под глазом. - Что же теперь поделаешь?

- Как же так? - покачал головой Сенджу-младший. - Я ведь даже не знал такого про тебя.

- Тобирама, какая разница, - поднял взгляд на него Хаширама. - Я же к тебе ничего подобного не имею, так и знай, мы с тобой только братья... С-с-с! - он ненароком сильно прижал рукой мокрую ткань к фингалу, и тот сразу отозвался болью.

- Да тише, осторожнее, Хаши, - Тобирама склонился над братом. - Дай поправлю.

Хаширама не стал противиться, и младший заботливо уложил примочку на глаз старшего брата правильно, так, чтобы она не причиняла дискомфорта главному Сенджу.

- Ох, Хаши, он же Учиха... - вздохнул Тобирама.

- Ну и что. Он мне очень сильно понравился, ещё давно. Я не мог упустить такого случая. Зато мне с ним было хорошо. Ты знаешь, какой он?! А я его рассмотрел, и даже... о-о-ох.

Сенджу-старший мечтательно закатил глаза, видимо, припоминая самые сладкие и приятные мгновения, проведённые в постели с Мадарой.

- Брат...

- А какая у него кожа. Нежная, белая, даже не похожа на кожу воина. Даже шрамы еле заметные на такой. Он очень красивый, Тобирама. Мадара такой изящный и грациозный. Я бы так хотел, чтобы он был моим...

- Хаши! - одёрнул младший брата.

- А? - очнулся Хаширама от мыслей и улыбнулся тому: - Извини. Просто он мне сильно нравится.

Тобирама поморгал несколько раз глазами, а потом мягко улыбнулся в ответ, кивнул брату и вышел из комнаты.

***

- Изуна, ну и кто я после этого?! - горестно спросил Мадара тем же вечером, сидя на футоне и взявшись руками за голову.

- Брат, перестань. Не надо так переживать, - рядом осторожно опустился младший Учиха.

- Как не переживать? Что он со мной сделал? - страдальчески произнёс глава Учих.

- Ну, скорее, сделал не он с тобой, а ты с ним, - тихонько улыбнулся Изуна, стараясь не хихикнуть. - И я думал, что совсем плохо - ты мир не подписал. Ты же гонялся за ним по всему посёлку.

- Гонялся! - кивнул Мадара. - А что, надо было всё так оставить? Он меня обманул! А я поверил этому извращенцу!

- Тише, Мадара, не кричи, не нервничай, - Изуна положил руку на плечо брата. - Мир подписан, теперь всё будет спокойно, а то я уж думал - такой конфликт.

- Я смотрю, Изуна, тебе главное - мир, а что со мной при этом произошло, плевать! Так?! - воскликнул глава клана Учиха, повернувшись к младшему брату. Лицо у него было такое расстроенное, что в том шевельнулось чувство вины.

- Ну, что ты, брат, конечно, это всё нехорошо, и даже отвратительно, - Изуна обнял брата и притянул к себе, Мадара тоже прижался к его плечу. - Хаширама поступил безобразно. Но ты же его ведь догнал?

- Я не мог ему не врезать, - отозвался главный Учиха.

- Видишь, уже всё позади, - Изуна гладил старшего брата по голове, успокаивая. - Ты же остался нормальным.

- Я остался нормальным. Но как я себя должен чувствовать после всего этого?!

- Ничего, главное, что всё хорошо, - голос младшего действовал как успокоительное на нервы Мадары, и глава Учих почувствовал, как с него сходит всё напряжение.

- Всё равно неприятно вспоминать, Изуна, понимаешь? - старший Учиха разговаривал уже обычным голосом, не кричал.

- Понимаю, - кивнул в ответ ему Изуна и расплылся в улыбке: - Зато теперь, если что, ты можешь сказать: "Да имел я этого Сенджу!"

Мадара несколько мгновений не говорил, а потом усмехнулся:

- И то правда!

@темы: Учиха, Мадара/Хаширама, Мадара, фанфик, Хаширама, Сенджу

---

[Стальнокрылая]

Не знаю, было тут или не было, но какая красота!

@темы: Тобирама, Хаширама/Тобирама, фанарт, Хаширама, Сенджу

---

Как велит обычай

[Стальнокрылая]

Название: Как велит обычай
Автор: Стальнокрылая
Фэндом: Naruto
Пэйринг или персонажи: Мадара/Хаширама
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Стёб
Размещение: где угодно, но меня уведомите, пожалуйста
Дисклеймер: Кисимото
Размер: Мини
Статус: в процессе
Предупреждение: размещён на Фикбуке на моём профиле, так что не сомневайтесь - это моё
Описание: Главами кланов подписывается договор о перемирии. Хаширама Сенджу выдвигает Мадаре неожиданные условия.

Часть 2

Мадара неторопливо шагал по улице в направлении дома Сенджу. Он не опаздывал, и потому мог спокойно насладиться прогулкой, если поход к Хашираме можно было назвать прогулкой, но сегодня было тихо, и ему, Мадаре, нечего опасаться - все знали, что сегодня состоится подписание мира между двумя кланами. Поэтому встречные из клана Сенджу не летели с оружием наперевес на Учиху, как это случилось бы раньше, а, хоть и недовольно, но здоровались с Мадарой.

Дойдя до дома Хаширамы, утопающем в зелени, Мадара взошёл на крыльцо и постучался. Дверь ему открыли почти сразу - на пороге стоял улыбающийся во весь рот глава клана. На нём была одета обычная форма шиноби - тёмная рубаха и тёмные брюки, но без доспехов. Сам же Мадара доспехов тоже не одел, но прихватил с собой оружие - мало ли что может произойти в стане врага, пусть он и идёт подписывать мир с лесным кланом.

- Мадара, здравствуй, проходи, - с интересом осмотрев Учиху, Хаширама сделал приглашающий жест рукой, чтобы гость зашёл в дом, и покосился на гумбай за его спиной и катану на поясе. - Ты что же, думаешь, что я на тебя нападу?

- Здравствуй, Хаширама. Да так, на всякий случай, - ответил Мадара, проходя в дом.

- В своём доме? - покачал головой Сенджу-старший, закрывая дверь, и тут же широко улыбнулся: - Но я в любом случае рад, что ты не передумал!

- Не замечал, чтобы у меня когда-нибудь было семь пятниц на неделе! - сверкнул глазами Мадара. - Я постоянен в своих решениях!

- Всё-всё, - замахал руками Хаширама и показал на одну из комнат. - Знаю. Пройдём?

Учиха кивнул и прошёл в предложенное помещение. Сенджу последовал за ним.

Мадара огляделся. В комнате стоял стол и два стула, больше из обстановки ничего не присутствовало, кроме небольшой тумбочки в углу. Светлые сёдзи с нарисованным бамбуком придавали комнате умиротворяющий вид. Раздвинутые, они открывали вид на прекрасный зелёный сад.

- Всё можешь положить туда, - показал Мадаре на место у тумбочки Хаширама и в ответ на его вопросительный взгляд пояснил: - Оружие.

Главный Учиха недоверчиво посмотрел на него, но всё же послушался. Когда он сложил оружие на пол, Хаширама, показывая ему на стулья, произнёс:

- Присаживайся.

Мадара приблизился к столу и заметил, что на нём лежат два свитка, кисточки для краски и стоит баночка с самой краской.

- Это договор. Ознакомься, здесь всё написано так, как мы договаривались. Если что-то не так, скажи, и мы перепишем его заново, - старший Сенджу придвинул к Мадаре, уже усевшемуся за стол, свитки.

Глава Учих принялся подробно изучать договор. Он прочитал его с одной стороны, посмотрел, не написано ли чего с другой, пристально осмотрел его, ища, не написано ли что мелким почерком где-нибудь. Скосив глаза на Хашираму, сидевшего рядом и терпеливо ждущего, когда тот изучит договор со всех сторон, Мадара с некоторым для себя разочарованием заметил, что у того на лице не написано даже тени раздражения. Разглядев оба свитка в мельчайших подробностях, и даже осмотрев их шаринганом для верности, Мадара пришёл к выводу, что договор можно подписать.

- Вот и прекрасно! - радовался Хаширама, с нескрываемым удовольствием наблюдая, как сохнет краска их с главой клана Учих подписей.

Мадара встал из-за стола, взял свою копию договора и со свитком направился к углу, где оставил оружие. Хаширама увидел это и произнёс:

- Ты куда, Мадара? Это же ещё не всё.

Учиха удивлённо приподнял бровь и повернулся к старшему Сенджу:

- Как это так не всё? А что ещё надо?

Хаширама замялся:

- Ну, понимаешь... В нашем клане принято, что если заключаешь мирный договор с каким-либо кланом, то тогда главы кланов... должны переспать...

- Что сделать? - тихо спросил Мадара, его глаза расширились от удивления, и Учиха решил, что, может быть, ослышался.

- Это... это... В общем, мы с тобой должны, э-э-э... совокупиться, - пояснил Хаширама, пытаясь смотреть ему в глаза, продолжающие хлопать длинными чёрными ресницами.

Мадара впал в некоторое замешательство, а, через несколько мгновений очнувшись, возопил:

- Грёбаные извращенцы Сенджу! Так и знал, что этим закончится! Не зря я о вас такое слышал!

Хаширама спокойно смотрел на негодующего Мадару:

- Извини, что сразу не предупредил, но ты бы не согласился.

- Конечно, я бы не согласился бы! - воскликнул Учиха, уперев руки в бока.

- Видишь теперь? Так дело не пойдёт, - Сенджу внимательно рассматривал его. - Договор без этого не имеет никакой силы. Так что мы с тобой должны...

- Хаши, ты в своём уме?! - заорал Мадара ещё громче. - Я не буду с тобой этого делать. Чтобы я, Учиха...

- Но так положено. Иначе продолжится война. Что я скажу своему клану?

- Так у вас ещё и все об этом знают? - глава клана Учих опешил. - Ну, знаешь ли...

- Конечно, знают. И что я им скажу? - старший Сенджу вопросительно смотрел на Учиху.

В комнате повисла напряжённая тишина.

- Тогда скажешь, что всё было, так и быть, - спустя минуту раздумий, мрачно ответил Мадара.

- Нет, это не то, - возразил Хаширама. - Я не могу обмануть свой клан.

- Не знаю, что ты можешь, а что не можешь, но я не собираюсь ложиться под тебя! - воскликнул Мадара.

- Ну, давай я под тебя, - немного подумав и кивнув своим собственным мыслям, ответил Сенджу, расплывшись в лучезарной улыбке.

- Я не согласен! - сложил руки на груди Учиха.

- Ах, вот как, - покачал головой Хаширама. - Я тогда выйду к своему клану, покажу всем договор и скажу, что ты отказался. Все скажут: вот Мадара Учиха, подписать договор может, и всё на этом, а сделать что-то ради мира - так это он даже и не собирается!

- Ты!.. Да ты! - Мадара не находил слов от возмущения.

- А когда твой клан узнает, что ты не подписал мирный договор, они все обрадуются? Скажут: "Мадаре-сану опять что-то не нравится, а мы должны дальше кровь проливать за это". Тебе самому-то их не жалко? Все уже измотанные войной, я что, не видел?

У главы клана Учих снова пронеслись перед глазами лица уставших, израненных воинов клана, истерзанные горем лица их матерей, сестёр, жён, на него снова нахлынуло то же неприятное чувство, которое появилось, и когда он стоял утром перед кланом и не знал, что сказать.

Мадара отвернулся и погрузился в мысли. Хаширама, получив возможность разглядывать Учиху со спины, ждал, что тот решит. А посмотреть было на что. Красивая безупречная осанка, тонкие запястья рук, одной из которых он подпёр подбородок, оперев её локтем на другую, почти белая кожа, стройные ноги, которые невозможно было скрыть под неширокими брюками и длинные жёсткие чёрные волосы, спадающие прямо до привлекательной задницы и топорщащиеся во все стороны. "Хочу", - пронеслось в голове у главного Сенджу, так же, как и когда он вообще видел Учиху.

- Я согласен, хорошо, - произнёс Мадара, повернувшись обратно к Хашираме и улавливая его вожделеющий взгляд.

- Вот и прекрасно! - счастливо улыбнулся старший Сенджу, закрыл сёдзи, отчего в комнате стало несколько сумрачно, хоть и было всё видно, затем откуда-то быстро достал футон, расстелил его на полу и уселся на него, оперевшись на руки.

Мадара неуверенно подошёл поближе и остановился. Хаширама посмотрел на него, а потом спросил:

- Ну, давай?

Учиха, недоумённо разглядывая старшего Сенджу, поинтересовался:

- Э-э-э, а как?

Хаширама перевёл взгляд с лица Мадары на его пах и, поняв в чём дело, задумчиво проговорил:

- Да ты совсем не возбуждён.

- Как видишь, не стоит на тебя! - ядовито произнёс Мадара, глядя на Сенджу сверху вниз.

- А знаешь, я тебе помогу, - решил Хаширама и поднялся. Мадара не успел опомниться, как сильные руки обвили его за талию, а тёплое дыхание обдало ухо.

- Ты чего творишь?! - он попытался вырваться, но Хаширама держал крепко.

- Стараюсь тебя возбудить, - язык обвёл ухо Учихи, и он перестал дёргаться, остался просто стоять, настороженно поглядывая на Сенджу-старшего в ожидании, что тот будет делать дальше.

Тёплые губы Сенджу поцеловали щёку главного Учихи, спустились на изящную шею и стали её исследовать, чему не препятствовал широкий воротник, а руки Хаширамы начали мягко поглаживать Мадару по спине. Тот стоял, замерев, пытаясь понять, что сейчас чувствует. Хаширама провёл языком по его сильно выступающим ключицам, понимая, что Мадара не пытается отстраниться. Глава Сенджу отвёл волосы Мадары с шеи и нежно поцеловал прежде закрытый ими участок кожи.

- Ах-х... М-м-м...

Глава Учих прикрыл глаза, наклонил голову набок, подставляясь под поцелуи, и обнял Сенджу, прижав его ближе к себе, не осознавая, что делает. "Вот я и нашёл твоё слабое место", - не без удовольствия подумал Хаширама, продолжая ласкать шею Учихи и отмечая, что тот стал дышать чаще. Хаширама с наслаждением вдохнул его запах.

- М-м-м, лаванда, - тихо произнёс он и принялся снова целовать Мадару.

- Что? - главный Учиха удивлённо уставился на Сенджу.

- Говорю, лавандой пахнешь, - ответил Хаширама.

- Всё-то ты учуешь, извращенец, - пробормотал Мадара, не выпуская Сенджу из объятий.

- А мне нравится, - Хаширама зарылся носом в густые чёрные волосы Учихи.

- Это шампунь просто, - буркнул Мадара. - Давай уже быстрей.

- Быстрей? - оживился Хаширама и тотчас же запустил руки главе клана Учих под одежду.

Настырные пальцы нежно погладили живот, мимоходом очертили пресс, пробежали до груди.

- Куда ты лезешь? - удивлённо поинтересовался Мадара. - Ах!.. О-о-х...

Сенджу-старший нащупал соски и теперь играл с ними пальцами. Гладил, слегка выкручивал, оттягивал, посмеиваясь Мадаре в ухо и водя за ним языком. Главный Учиха вцепился в его одежду и еле слышно постанывал.

Через некоторое время Мадара почувствовал, как одна из рук опустилась на его бедро, а другая на ягодицы. Хаширама гладил желанное тело медленно, наслаждаясь Учихой, и тот осознавал, что эти умелые ласки приятны не только главе Сенджу. Внезапно Мадара ощутил, как эти столь волнующие прикосновения достигли его паха.

- Нет. Не трогай! - он увернулся от рук Хаширамы в сторону, так, чтобы убрать их от самого интимного места.

- Но почему? - удивлённо взглянул на него старший Сенджу.

- Да тебе самому не противно?! - воскликнул Мадара, уперев руки в бока.

- Нет, - Хаширама помотал головой из стороны в сторону. - Я давно хотел с тобой... этим заняться. И я мог бы не руками, а языком...

- Ты извращенец! - заорал Мадара. - Давно он, оказывается, хотел! Убери от меня руки!

Глава клана Сенджу, не слушая его, встал перед Учихой на колени и притянул его к себе.

- Я же тебе сказал - не трогай! - возмутился Мадара.

- А я и не буду, - спокойно ответил Хаширама и провёл руками по его бёдрам.

- Ты это чего задумал? - с подозрением спросил глава клана Учиха.

- Расслабься, - улыбнулся Хаширама.

Подняв одежду Мадары, Сенджу полюбовался на его живот, под белой кожей которого виднелись крепкие мышцы, и приник к нему губами. Он целовал нежную кожу, водил по ней языком, не пропуская ни одного кубика пресса, медленно поглаживая пальцами поясницу Учихи, за которую его держал. Мадара крепко ухватился за его плечи и, закрыв глаза, наслаждался ласками. Внизу живота Учихи появилось томительное чувство, вызванное прикосновениями мягких губ Хаширамы. Негромкие стоны главного Учихи пробуждали в Хашираме похожие ощущения, поэтому он, обведя языком пупок, от чего Мадара охнул и сильнее сжал пальцы на плечах Сенджу-старшего, спустился дорожкой из поцелуев до брюк. Остановившись там, Хаширама принялся выписывать замысловатые узоры по низу живота главы клана Учих языком. Стоны Мадары стали громче, но он уже не обращал на них внимания, поглощённый тем, что делал старший Сенджу. В голове Учихи крутились мысли, что это ненормально, но тело просило ещё.

Хаширама медленно провёл кончиком языка по белой коже вдоль линии брюк.

- М-м-м... Перестань...

Мадара, не выдержав, застонал в голос. Сенджу-старший отстранился и первое, что он увидел - натянувшиеся брюки на возбуждённом достоинстве Учихи. Довольно усмехнувшись, он поднял голову и посмотрел Мадаре в глаза. Абсолютно чёрные, в слегка затемнённой комнате глаза главного Учихи выглядели мистически. Сенджу заметил, что на их дне полыхало что-то манящее, инстинктивное, а на щеках появился румянец, но Мадара хорошо держал себя в руках и не показывал эмоций, которые бушевали у него внутри.

Хаширама, не отводя взгляда от лица Учихи, поинтересовался:

- Точно не надо? Ты в этом уверен?

Он кивнул на его пах.

- Уверен, - произнёс Мадара и пробурчал: - И откуда только знаешь, как что делать?

- А я такой! - Сенджу выразительно повёл плечом, всё так же глядя на него.

- Чего?! - воскликнул Мадара. - Значит, тебе это всё доставляет удовольствие?!

- Несравненное, - радостно улыбнулся глава клана Сенджу.

- Да ты просто скотина! - возмущённо покачал головой Мадара.

- Так, всё, хватит, давай делом заниматься, - Хаширама, встав, начал расстёгивать одежду Учихи, шепча ему на ухо: - А то мне уже не терпится. Да и тебе тоже.

Он был прав. Мадаре действительно не терпелось. А всё этот чёртов Сенджу с его обычаями и на удивление умелым языком. Ошеломлённый неожиданной информацией, Учиха очнулся только тогда, когда синяя рубаха со знаком Учих повисла на его локтях:

- А это ещё зачем?

- О, я думал, ты знаешь, Мадара, что для того, чтобы это делать, необходимо раздеваться, - одежда Учихи всё же была снята с его рук и отброшена в сторону Хаширамой.

- А я не хочу раздеваться полностью, - ответил Мадара. - Давай всё по-быстрому.

- Ладно, - Сенджу не стал настаивать, хотя и хотелось снять с главы Учих остальную одежду, и начал раздеваться сам, потихоньку разглядывая его статную фигуру.

- Ну, всё, - он встал на четвереньки спиной к главному Учихе. - Начинай. И ещё - смазку можешь взять там, на верхней полке.

Мадара посмотрел туда, куда указывал глава Сенджу - на тумбочку. Приблизившись к ней, он достал, как и сказал Хаширама, с верхней полки небольшую баночку. Покрутив её в руках, Мадара взглянул на старшего Сенджу:

- А ты подготовился, извращенец.

Хаширама ничего не ответил, только улыбнулся, и Учиха вернулся обратно. Присев за Сенджу на колени, он поинтересовался:

- Тебя сильно растягивать или не очень?

- Не надо особенно, я уже немного привыкший, - отозвался Хаширама.

- Так ты уже, - произнёс Мадара. - Ясно.

Главный Учиха принялся стягивать со своих рук чёрные перчатки. Сначала дёрнул их за каждый палец, затем, потянув одну, потом другую за средний палец, снял совсем. Даже еле справляясь с желанием всё сдёрнуть и взять Сенджу безо всяких церемоний, он так изящно это делал, что Хаширама, который обернулся посмотреть, что делает Мадара, чуть не кончил от одной этой картины. "Что же ты вытворяешь со мной, Мадара!"

Когда тонкие пальцы Учихи в прохладной смазке проскользнули внутрь, Сенджу-старший выгнул спину и застонал:

- Мадара, а-а-ах, глубже...

Глава Учих выполнил просьбу и продвинул их глубже, а потом развёл в стороны. Хаширама застонал вновь:

- Ещё...м-м-м...

Подвигав пальцами в теле Сенджу, Мадара вынул их, видя, что тот уже готов к большему. Он развязал брюки и спустил их до колен. Хаширама обернулся.

- Ого, а мне нравится, - протянул он, восхищённо разглядывая достоинство Учихи и оставаясь довольным его размерами. - Я рад, что ты пошёл до конца.

- С тобой не пойдёшь! - ответил Мадара. - До чего меня довёл. Радуйся!

Смазкой он смазал и свой член, а затем, положив руки Сенджу на поясницу, приставил головку ко входу и остановился. Хаширама попытался расслабиться. Подождав несколько секунд и собравшись с духом, главный Учиха двинул бёдрами вперёд и вошёл в жаждущее его тело. Хаширама застонал и уткнулся лбом в футон.

Мадара почувствовал, что внутри главы Сенджу тепло и тесно, и как стенки мышц сжимают его возбуждённый орган, распаляя желание ещё больше. Учиха сделал движение назад, а потом тут же подался вперёд. Хаширама вновь издал стон:

- А-а-ах...

Мадара стал двигаться ритмично, но не быстро, наслаждаясь каждым движением и сосредоточившись на ощущениях. Они были непривычны, но что глава клана Учих знал точно - что, они ему явно нравились. Хаширама стонал, комкая в кулаках простыню.

Через несколько минут Сенджу, понимая, что никакого толку от того, что сейчас делал Мадара, не будет, решил попросить:

- Мадара... м-м, ах... а ты мне не поможешь?

Тот, не понимая, что хочет от него Сенджу-старший, переспросил:

- В чём? - и, тут же сообразив, воскликнул: - Что? Нет, я не прикоснусь, сам давай, если надо!

Но помогать себе рукой в таком положении Хашираме было не очень удобно, поэтому он не стал даже пытаться. Глава Сенджу повернул голову и тихо спросил:

- Может, хоть поцелуешь?

Мадара остановился. Он возмущённо взглянул на Хашираму и прошипел:

- Слушай, Сенджу, мне любовью с тобой заняться или трахнуть всего лишь?!

- Ну, я бы не отказался от первого, - улыбнулся старший Сенджу. - И так положено.

- Может, хватит уже?! - вспылил Мадара. - Я прямо сейчас уйду!

- Нет, ты должен сделать так, чтобы мне было приятно, иначе договор будет недействительным, - произнёс Хаширама и усмехнулся: - И куда ты пойдёшь, такой неудовлетворённый?

Учиха поморщился, но вынужден был признать, что тот прав - его тело на данный момент требовало определённого наслаждения, а Сенджу мог ему его дать. Мадара вновь оглядел Хашираму - мускулистое, гибкое, загорелое тело Сенджу-старшего просто жаждало его каждой своей клеточкой. Хаширама немного наклонил голову, и его длинные тёмно-каштановые волосы свесились с плеч вниз, открывая Мадаре красивую спину Сенджу. Это совершенство перед ним ждало только его действий. Внутри у Учихи вспыхнуло желание и с новой силой разлилось по телу, которое словно загорелось от этого чувства.

Мадара положил ладони на ягодицы Хаширамы, затем прошёлся ими до талии. Медленно провёл рукой по всей длине позвоночника вниз. А потом, немного поменяв угол вхождения, начал медленно двигаться. Хаширама тихо стонал, но большей реакции от него снова не последовало.

Тогда Учиха наклонился вперёд, касаясь грудью лопаток главы клана Сенджу, и, оперевшись руками по обе стороны от Хаширамы, попробовал двигаться в этой позе. Она оказалась удачной, и он почти сразу попал головкой по простате. Хаширама, издав громкий стон, прогнулся в спине и подался назад, навстречу Мадаре:

- Ох, м-м-м...

Видя, что ему удалось найти нужную позу, Учиха принялся двигаться быстрее. От резких толчков его волосы сползли вперёд, и теперь щекотали спину и бока Сенджу, доставляя тому ещё большее удовольствие. Хаширама чувствовал, как разгорячённое тело Мадары трётся о его собственное, тяжёлое дыхание Учихи над своим ухом, его стоны, и вскрикивал от каждого его движения.

- А-а-х... ещё, Мадара, ещё! О, о-о-о...

Сильнее ускоряя темп, главный Учиха чувствал, как его член обхватывает кольцо тугих мыщц, как двигается Хаширама в унисон с ним, и понимал, что надолго его не хватит. В ответ на протяжные стоны главы лесного клана, он проворчал:

- Да когда же ты кончишь, сволочь!

Хаширама мотнул головой:

- О-о-о...

Они уже не сдерживались и почти кричали в голос. Вдруг Хаширама запрокинул голову, выгнулся и кончил с громким стоном:

- А-а-ах... М-Мадара-а!

Учиха ощутил, как стенки входа Сенджу, сокращаясь, сжимают его орган, и, не выдержав, тоже излился прямо в Хашираму, прижав его одной рукой к себе:

- М-м... о-ох...

Они ещё некоторое время так и оставались стоять, приходя в себя после накрывшего их обоих наслаждения: главный Сенджу - опираясь на футон дрожащими руками, а Мадара - склонившись над ним, всё ещё обнимая Хашираму.

Когда они отдышались, Мадара вышел из старшего Сенджу, а тот выпрямился. Они уже собирались одеваться.

Неожиданно дверь открылась и на пороге возник Тобирама. Он пристально оглядел присутствующих, их лежащую на полу одежду и поинтересовался:

- Что здесь происходит?

@темы: humor, Учиха, Мадара/Хаширама, Мадара, фанфик, Хаширама, Сенджу

---

Как велит обычай

[Стальнокрылая]

Мой первый вклад в сообщество. Надеюсь, что вам это понравится )))

Название: Как велит обычай
Автор: Стальнокрылая
Фэндом: Naruto
Пэйринг или персонажи: Мадара/Хаширама
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Стёб
Размещение: где угодно, но меня уведомите, пожалуйста
Дисклеймер: Кисимото
Размер: Мини
Статус: в процессе
Предупреждение: размещён на Фикбуке на моём профиле, так что не сомневайтесь - это моё
Описание: Главами кланов подписывается договор о перемирии. Хаширама Сенджу выдвигает Мадаре неожиданные условия.

Часть 1

Отмахиваясь от очередной просьбы подписать мир, Мадара воскликнул:

- Нет, не подпишу я этого мира!

Тот Учиха, который просил его об этом, опустил глаза. Выглядел он подавленно. Практически только что его отряд вернулся с битвы с враждебным кланом. Учихи понесли немалые потери, вернувшись домой ранеными, уставшими и физически, и морально от непрекращающейся войны. Все в клане ждали её завершения. Равно, как и в клане Сенджу, куда возвратился не менее истерзанный отряд, людям надоело воевать. Хотелось мира, чтобы наконец начать есть не из походных котелков, не спать каждую ночь под открытым небом на неудобных плащах, а перебраться в настоящие дома с уютными кухнями, вкусной едой и мягкими футонами, и не дёргаться больше посреди ночи от крика: "Напали!" Людям хотелось обычной жизни. Глава Сенджу был не против подписать мир. Вот только Мадара не торопился осуществлять то, о чём все так мечтали. На все предложения и уговоры он отвечал коротким: "Нет!" Когда же начинали упрашивать, сердито отвечал:

- Нет, даже не просите.

И сейчас, потрёпанный командир отряда Учих, весь в пыли, в рваной одежде, с перевязанной рукой, устало опираясь о стол, просил у Мадары то, что просили до него многие другие Учихи. Мадара же, внимательно смотря на него, покачал головой и сказал то, что говорил и другим:

- Нет, не заключу.

Мужчина бессильно поморщился. Глава клана видел, как он разочарованно вздохнул. Мадара шагнул к нему ближе. Тот смотрел на него глазами, под которыми не проходили синяки от изматывающих походов.

- Пойми, Кэйташи, я знаю, как нашему клану тяжело, - он положил руку на плечо командира и заговорил мягче: - Но я не могу заключить этот мир. Сенджу - я им не доверяю, понимаешь? Есть в них что-то такое...

- Да, Мадара-сан, - мужчина склонил голову. - Но мы все так измотаны. Эта война, ей конца-края нет.

- Знаю-знаю. Только ничего не могу поделать. У меня есть ощущение, будто от этих Сенджу можно ждать какого-нибудь подвоха.

Командир отряда молча поклонился и вышел наружу. Когда за мужчиной закрылась дверь, Мадара сел за стол и принялся изучать какую-то бумагу.

В помещение вошёл Изуна. Он бесшумной кошкой проскользнул к брату и сел рядом с ним.

- Мадара, ты опять отказался?

Главный Учиха взглянул на него:

- Да. Я не могу ничего с ними подписать. У меня предчувствие...

Изуна мягко засмеялся:

- Что ты говоришь? Какое предчувствие? Ты всего лишь привык к войне, к тому, что Сенджу - наши враги, и просто не представляешь, каково это - жить с ними в одной деревне.

- Может, ты и прав, Изуна. Но всё же я опасаюсь.

- Ты? Чего опасаешься? Что они на нас нападут? Вряд ли. Они люди приличные. Если согласились - мир, значит, мир, - младший брат, желая успокоить, положил свою руку на руку Мадары.

- Приличные? - удивлённо поднял брови Мадара. - Ну-ну. Я вообще-то не нападения опасаюсь...

- А раз не нападут, значит, бояться больше нечего, - улыбнулся Изуна. - Я так надеюсь, что вы придёте с Хаширамой завтра к мирному договору. Спокойной ночи, брат.

- Спокойной ночи, Изуна, - произнёс Мадара.

Брат ушёл, и вскоре и глава клана тоже отправился спать. Утром предстояли сложные переговоры.

***

Ни о чём не подозревая, Мадара вышел из дома и, оглядевшись, так и остался стоять перед дверями. Вокруг дома собрались люди - большая толпа Учих. Все смотрели на него и чего-то ждали.

- Доброе утро, Мадара-сан.

- Доброе, доброе. А что это вы здесь собрались?

- Вас ждём, - ответил кто-то.

- Меня? И зачем же? Вы что, не знаете, мне пора идти, - окинул их недовольным взглядом глава клана.

Тут же, как по команде, раздались голоса:

- Знаем. Вы на встречу с Хаширамой идёте.

- Заключите мир.

- Пожалуйста, Мадара-сан.

- Как надоело воевать!

- Так, тихо! - остановил их главный Учиха жестом. - Вы за этим пришли?

- Да.

- Я бы заключил этот мир, - произнёс Мадара, и все притихли, слушая его: - Но я недавно такое услышал о Сенджу, что как-то расхотелось, знаете ли. Слухи, конечно, но у меня есть кое-какое ощущение.

Главный Учиха не договорил, но всем стало ясно - что-то мешает ему пойти навстречу врагу.

Неожиданно вышла вперёд одна из женщин, стоявших в первых рядах:

- У меня вчера убили мужа. Я не знаю, как мне воспитывать троих детей. Как я им скажу об этом? Вы говорите о своих ощущениях, а в это время убивают наших родных.

- А у меня - брата ранили, - произнесла другая, стоявшая рядом.

- У меня тоже ранили - сына.

Мадара смотрел на их лица, искажённые горем, и не знал, что сказать. Казалось, он только сейчас понял, какими последствиями для клана это грозит. Всё может кончиться тем, что от обоих кланов останется по кучке людей во главе с Хаширамой и Мадарой, и тогда они подпишут мир, но большинство так и не увидит спокойной жизни. Мадара тоже не любил, когда кого-нибудь из его клана убивали. Каждая потеря отдавалась в душе глухой болью.

- Хорошо, - кивнул глава Учих. - Посмотрим, до чего сегодня договоримся с Хаширамой.

Толпа почтительно расступилась перед ним. Мадара прошёл на улицу и отправился на место встречи с главой Сенджу - Хаширамой.

- Спасибо, Мадара-сан! - донеслось до него.

Самому себе Учиха честно признавался, что подписывать мир с Сенджу он ну очень не хочет. Но Хаширама был так дипломатичен, настойчив и улыбчив, что Мадара согласился, припомнив лица измотанных войной Учих, и поэтому главы обоих кланов договорились подписать мирный договор через два дня в доме Хаширамы.

@темы: humor, Учиха, Мадара/Хаширама, Мадара, фанфик, Хаширама, Сенджу

---

Наследники

[Sky Smoker]

Название: Наследники. Отрочество (часть 1)
Автор:  Sky Smoker
Пейринг | Персонажи: Хаширама/Мадара, Тобирама, Изуна, Мито, Тока, Сенджу Буцума
Тип: слэш, гет
Рейтинг: NC-17
Жанр: ангст, драма, психология, философия, романтика.
Размер: миди, в процессе
Дисклеймер: все права на вселенную и персонажей "Наруто" принадлежат Масаси Кисимото
Саммари: В жизни Сенджу Хаширамы, Солнца мира шиноби, множество пятен, и имя самому крупному, самому кровавому и самому порочному из них — Учиха Мадара.
Авторские примечания: Имя Мадары, как знают многие, переводится как "пятно", поэтому в описании используется игра слов. Эта работа - один из витков цикла "Легенды об Основателях". Мой ноутбук объявил мне войну, поэтому выкладываю, как обычно, с мобильного, ссылкой на фикбук.
Размещение: брать с разрешения автора

Читать дальше

@темы: Учиха, Тобирама, Изуна, фанфик, Хаширама/Мадара, Сенджу

---

Братская любовь - вечна

[Dark krishna]

Название: Братская любовь - вечна
Автор: Dark krishna
Фэндом: Naruto
Основные персонажи: Хаширама Сенджу (Первый Хокаге), Тобирама Сенджу (Нидайме Хокаге),
Итачи Учиха, Мадара Учиха, Изуна Учиха
Пэйринг или персонажи: Мадара/Изуна (основной) , Хаширама,Тобирама Сенджу
(упоминание ),
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Даркфик, PWP
Предупреждения: Смерть персонажа, OOC, Насилие, Изнасилование, Инцест, Underage, Некрофилия
Читать очень осторожно!!
Размер: Мини, 5 страниц
Кол-во частей: 1
Статус: закончен

Описание:
Мы-Учиха, потомки древнего элитного клана. Связь братьев нерушима в нашем клане.
Мы - братья, но только ли братья?. Тяжело терять тех, кого мы любим.
Посвящение:Любовь моя, посвящается тебе, Изу- тян .
Публикация на других ресурсах:С разрешения автора
Примечания автора:
Учихаинцест, как всегда. Захотелось фанф с бедным, затраханым, но милым и мертвым Изуной ^^
Повествование от первого лица. Осторожно! Мадара- в гостях у мертвой шлюхи.
Тест фанфа под more
Так же прочитать работу можно здесь: ficbook.net/readfic/1962310
Приятного чтения. Комментарии и мнения- приветствуются.

1
- Ты действительно хочешь услышать мою историю?- немного хмыкаю я, поддаваясь вперед к девушке и хватая бледной рукой за шею. Сжимаю ее горло так, что слышно побрякивание безделушек на ее шее. Но в мои планы не в ходит убивать её. Я как дикий зверь, который играет с добычей, прежде чем убить ее. Хищник, жаждущий игры, крови, и медленно наслаждающийся агонией жертвы - последними предсмертными хрипами. Наблюдая, как жизнь покидает тело. Это невероятно заводит: смотреть и видеть страх в глазах этой молодой девушки, ступившей в столь юном возрасте, на такой опасный путь, как проституция.

Я – Учиха Мадара. Она - всего лишь молодая юдзё, где-то в богом забытом месте, на нейтральной территории между страной Огня и страной Тумана. Обычный обшарпанный кабак, по-совместительству публичный дом, не знающий ремонта, кажется, уже целую вечность. В небольшом захолустном городишке на самом отшибе.

Я повторяю свой вопрос, наблюдая, как сбивается ее дыхание, глаза наполнены страхом, мольбой: о пощаде, не трогать, не убивать. Это становиться забавным... Я немного ослабляю свою хватку, разжимая руку в черной перчатке, чтобы шлюха смогла дышать. Все ещё животный страх и попытка освободиться. Я показываю одним лишь взглядом, что ей стоит поторопиться с ответом. Она лишь кратко, почти беззвучно всхлипывает. На выбеленном лице я вижу капельки,стекающие дорожками по щекам и шее, ресницы,которые мелко дрожат.
Её губа до сих пор кровоточит, это её наказание, за непослушание и неподчинение мне. Я люблю послушных шлюх.

Она робко, словно в страхе нового удара, поправляет своё дешевое темно-синие кимоно, которое съехало и оголило ее плечо и грудь с сочными бусинками сосков. Её с натяжкой можно было назвать красивой, но она была весьма не дурна. Милая игрушка на одну ночь.
Сейчас, правда, она выглядит весьма потрепано: растерзанная, взлохмаченная, с оголенными частыми тела. Волосы, которые выбились из высокой прически и теперь приняли лохматый вид. Часть их и вовсе свисала небрежными черными змеями по плечам. "На лицо совсем ребенок" - отметил я про себя.
Разбитая губа и немого припухшая левая часть лица с царапинами, размазанными до самого уха, не портили ее вида.
Я довольно хмыкнул, вспоминая события пары часов назад, когда она билась подо мной на футоне, пытаясь сопротивляться моему натиску: отбиться от моих рук, поцарапать и шипеть, словно дикая кошка. Как я наслаждался ее теснотой внутри, очередным оргазмом,заполняя ее нутро до отказа своим семенем.

-Я выслушаю вашу историю господин – с дрожью в голосе произнесла молодая юдзё.
В руках я у нее заметил новую пузатую бутыль саке.
-Хорошая послушная сучка. Уже лучше – подумал я и опять же усмехнулся своим мыслям, не разжимая руку на её шее.

Как только моя пиала наполнилась новой порцией саке, я сделал паузу, немого обдумывая с чего начать свою историю. Жестом свободной руки я притянул девушку к своему паху: "Постарайся сделать мне хорошо" – приказал я тоном, не требующим возражений и слушай внимательно, – отпивая саке, протянул я, растягивая гласные. Что ж эта привычка осталась у меня со старых времен.
Девушка сползла вниз, утроившись передо мной на четвереньках. Перед моими глазами оказалась лишь ее черная макушка, которая отливала синими переливами в уличном освящении, попадавшим в комнату.
Она принялась очень старательно вылизывать мой орган, не пропуская не одного участка, уделяя каждому миллиметру чувствительной плоти ласку и бережную любовь.

Я блаженно прикрыл глаза и отпил из свой пиалы, с каким-то замысловатым рисунком в виде цветов камелии и взлетающих журавлей, саке, морща нос от ласки. Слегка тряхнув копной черных смоленых волос, я лишь шире раздвинул ноги, расширяя поле действий. Девушка была невероятна хороша в таких ласках. Меня словно пробило током. По телу побежали мурашки. Пальцами я сжал пиалу от чего, та, казалось, зазвенела в воздухе и чуть не лопнула.

-Ты мой... - протяжно тянет Хаширама. - мой, мой..., – его жаркое дыхание обдает мою влажную и без этого шею. Жарко. В комнате уже нечем дышать, но мы не может оторваться друг друга. Тело сладко ноет, каждая мышца ноет от боли, но нам так пьяно и сладко. Сладкая боль, как запах цветущий сакуры, она окутала нас своим приятным дурманом. Мы молоды, мы пьяны , нам сладко и нам хорошо. Слишком хорошо и сильно неправильно. Тогда нас это не останавливало.
-Ты моя шлюха, только моя, Мадара. - шепчет он. Я не слышу. Я ничего не слышу. В полуобороте я вижу шепотом его губ, но мне все равно сейчас. Я словно окутан сладким коконом наслаждения, он съедает мою совесть, разум и рассудок, выедая, выжигая его кислотой. Я-Учиха Мадара и я безумен.


Вздрагиваю от стука дождя по окнам. Это отвлекло меня от таких противных, но сладких одновременно воспоминаний о Хашираме. За окном разыгралась непогода. Я перевожу безразличный взгляд на окно, где начинается настоящий ливень. Ветки ближайшей сакуры, стучат в окно, грозясь продрать тонкую рисовую бумагу и проникнуть в комнату.

-Так же как и тогда. - произношу еле слышно, шевеля одними губами и отпивая саке.
Я рассказал ей, простой работнице досуга, свою историю о своем брате, Хашираме, и своей жизни.
"Мой маленький брат, мой Изуна, мой свет, в этом озлобленном чёрном мире. Мы ведь, что имеем не храним, а потеряем плачим." Я посмотрел на яркий шар фонаря за окном - слышишь ли ты меня? Видишь ли ты меня оттуда, брат? – отпивая саке, словно спрашивая у тебя, как будто ты сидишь сейчас напротив меня, смотришь на меня и снова улыбаешься.
"Это всего лишь иллюзия" - я горько усмехаюсь, отпивая ещё саке.

–Тебя больше нет и не будет, я навсегда запомню тот день, день, когда ты умер, брат - в слух, рассуждая, горько произношу я. К горлу подступил ком, стало болезненно больно дышать, сердце и легкие сжало тупой болью.
Брат, Изуна - тихо зову тебя, но понимаю, что шинигами забрал тебя в другой мир, возможно, он лучше, чем наш прогнивший мирок. Меня охватывает ярость:"Проклятые Сенджу... Проклятый мир... Они забрали меня у тебя. Как я их ненавижу" - словно гадюка шиплю я в темноту.
Неконтролируемый приступ ярости, боли и злости, в котором я не отдаю отчета себе. Словно загнанный зверь в цукиёми. Я хватаю шлюху за волосы, не обращая внимания на боль от ее ногтей, вцепившиеся в мои руки до крови, раздирающих кожу, не на ее попытки отбиться и вырваться из моих рук, ее истошные крики и развязанные полы кимоно, сотрясающиеся в жалких рыданиях плечи. Мне все равно на ее боль: я хочу унять свою. "Моя боль от твоей потери бесконечна. Моя боль жгучая, как пламя аматерасу." Глухие удары ее головы об низкий деревянный столик, держа ее голову за волосы. Я прикладываю ее размалеванное лицо об татами, оставляя на деревянной поверхности и татами разводы алой крови. Моя боль жгучая, словно красный перец.

-Ты был прав брат. Ты был прав во всем, брат - словно безумный шепчу я.
"Я был всего лишь очередной игрушкой в цепких лапах Хаширамы Сенджу. Всего лишь милая игрушка для его похотливых утех."
-Брат - тихо шепчу я,- брат, почему ты покинул меня?, – ты мне так нужен.

Из покоев младшего брата, главы одного из могущественных кланов Страны огня-Учиха, вышел доктор. Он бесшумно закрыл за собой седжи.
-Мы делали все что могли... Но, к сожалению, травма оказалась не совместима с жизнью - кланяясь, ответил доктор мне.
Мне показалось, что в тот день я умер вместе с тобой, мой маленький брат, давший мне свет. Не разбирая дороги, я выскочил в сад, не обращая внимания на непогоду, я словно голодный глотал воздух и холодную воду дождя. Ветки сакуры сердито качались, словно обсуждали мое поведение. Больно, как же больно. Под ногами уже образовалась глинистая грязь, сгребаю ее руками. "Брат"- словно в агонии шепчу я.

Удар, ещё один глухой удар, раз за разом. Мерзко, слишком мерзко и грязно, продавать себя. Жалкие, гнилые люди. С силой откидываю от себя девицу. Она со стуком покатилась по татами. "Жива"- с отвращением подмечаю я, - "шлюха оказалась крепкой." Отпив саке, я снова погрузился в воспоминания, не обращая внимания на ее жалобные стоны. Кажется она что-то там просила.

На следующий день погода не изменилась: так же лил дождь. Словно он оплакивал тебя вместе со мной, мой любимый брат. Сегодня день похорон. Собрался клан, что бы проститься с тобой. Грязные лицемеры делают вид, что переживают и сочувствуют. Им на самом деле абсолютно плевать на тебя .
Я хорошо подготовил тебя в последний твой путь. Ты прекрасен, мой брат, ты словно спишь сладким сном. Последний раз прикасаюсь к тебе, к твоему телу, вспоминания наши лучшие моменты. Брат, моя кровь и моя последняя любовь. Мы – Учиха, мы - братья, мы не просто братья. Склоняюсь, наши губы разделяют лишь миллиметры. Мой идеальный брат.

"Помнишь ли ты, как мы стали близки по-настоящему, не как братья?"- шепчу в твои губы. Как ты, краснея, после встречи с дайме признался мне, что любишь меня не как брата. Как в первый раз мы по-настоящему познали тела друг друга. Потом ты мне признался, что я был твоим первым и единственным мужчиной. Помнишь ли наши ночи полные страсти? О Ками, мне кажется или я схожу с ума? Но ты улыбаешься. Моя рука скользит по твоему белоснежному кимоно. "Ты похож на невесту, мой маленький брат" – тихо шепчу я. Рука скользнула под полу кимоно, поглаживая кожу на торсе и касаясь твоих сосков. Это твое самое чувствительное место. Рука скользнула под кимоно по ноге, поднимаясь выше, скользя по нежной коже ноги, поднимаясь вверх.
Робкий поцелуй в лоб. "Спи спокойно брат"- тихо произношу я. Лишь пару капель соленых слез падают на твою щеку. Последняя горсть земли перед тем, как земля отберет тебя навсегда.–Прости и прощай – тихо шепчу я.


Из размышлений меня выдернули тихие жалобные стоны и шорох ткани.
Шлюха в крови все ещё пыталась ползком доползти до двери и позвать на помощь. Я недооценил ее. Ухмыляюсь, я подхожу к ней. Кунаи впиваться в нежную кожу ног, прибивая к татами беглянку , не давая ей двигаться. Кровь, много крови. Эпичное зрелище. Она дергается, кричит, плачет, слезы вперемешку с косметикой. Каждое движение, наверняка, приносило ей адскую боль. Меня возбуждает это . Не смотря на ее крики от боли, я ставлю ее раком, резко входя во всю длину , продолжая насаживать, зная, что каждый толчок приносит боль, особенно в ее проткнутых и прибитых к татами моими кунаями. Я не привык церемониться со шлюхами. Притягиваю ее за волосы, чтобы видеть ее искаженное болью лицо. Приятно, очень приятно, так приятно заполнить ее нутро своим семенем до отказа. Приятно видеть ее боль, слезы и просьбы о пощаде.

-Пора бы закончить этот фарс - тихо произношу я, читая ужас, отражающийся в ее глазах. Кунай резко вытащенный из ноги, истошный вопль от боли. Рот раскрыт в немом крике. Раз, два, три. Кунай словно нож в масло, входит в ее горло, перерезая ее хрупкую шейку. Украшение рассыпалось белыми бусинами в луже ее собственной крови . Белое на алом. Красиво.

Оставляю ее лежать в луже собственной крови. Ее тело ещё рефлекторно содрогается, но это лишь очередная иллюзия. Иллюзия жизни.
Перед тем как покинуть это мерзкое место, я кидаю шедрую пачку денег на кресло и растворяюсь в темноте.

Несколько лет спустя. Амекугаре .
-Мы согласны присоединиться к тебе, Мадара-сан - произносит Яхико.
-Кто бы сомневался. У вас просто нет выбора. Ведь ваша деревня в трудном положении – произношу я, понимая, что я прав. Им выгоднее сотрудничать, чем воевать со мной. Под маской мое лицо озаряет довольная улыбка. Я выиграл в этой маленькой войне.
-Отныне мы Акацуки. Наша цель-план «Глаз Луны» - произношу я. Пока все идет по плану.

Логово Акацуки.
-Ну же, Итачи, давай старайся лучше! Не огорчай! Я ведь знаю, ты можешь лучше - протянул я, показывая голосом, что я огорчен тем,что мальчишка не старается меня особо удовлетворить.
Он лишь мычит в ответ. Да, говорить с членом во рту не так удобно, но он так старается. Он так похож на тебя, брат.

Где-то в Конохе.
Небольшая ухоженная могила, с мраморным памятником Часть памятника скрыта ветвями сакуры. Её ветви склонены настолько низко,что, кажется, что они заботливо обнимают памятник.
Каждый месяц на этой могиле появляются свежие цветы. «Здесь похоронен любимый брат -Изуна Учиха» – гласит надпись на мраморе. Ветви сакуры качаются на ветру, словно соглашаясь. Изуна Учиха, очень любил красные маки, они похожи на языки пламени. Пару красных лепестков отделились от цветка и упали на землю. Красное: словно капли крови. Здесь он нашел свой покой, но не был забыт, тем, кем был по настоящему любим.


___
Юдзё - (яп. 遊女 ю:дзё или асобимэ?, дословно «женщина для удовольствий») — собирательное название проституток и куртизанок (но не гейш), существовавших на протяжении всей японской истории.

@темы: Учиха, Тобирама, Мадара/Изуна, Изуна, Мадара, Мадара/Итачи, Хаширама, Сенджу

---

[Диспойна]

Название: Тени
Автор:  Эль-фирЭ
Пэйринг: Мадара|Тобирама
Рейтинг: R
Жанры: Джен, Повседневность, AU
Размер: Драббл
По заявке с феста: "Мадара/Тобирама. Взаимная ненависть", s018.radikal.ru/i510/1408/c3/5605098baf9f.jpg


Учиха Мадара чужих бьет больно, своих еще больней, потому что на то они и свои – сильные, выдержат, а ему нужно куда-то дать выход сжигающей изнутри темной ярости. Война закончена, но враги не закончились.
Он весь как будто соткан из теней: темные, как смола, волосы; матово-черные глаза на бледном лице; цвета синих чернил простая одежда; легкие тени под глазами; одна тень, большая и тяжелая, как могильная плита – на сердце. Именно она выжигает узор на радужке глаз Мадары, хотя та тень вообще не его, это брат оставил, когда уходил. Кроваво-алый калейдоскоп сам просыпается в глазах Учихи, когда хищный взгляд падает на младшего Сенджу.
Сенджу Тобирама чужих убивает сразу, своих не бьет, только время от времени продуманно жертвует им на благо деревни, но на то они и свои – личное должно отступать в сторону, когда речь идет об общественном благе. Для него война тоже закончена, но лучше бы не заканчивалась – теперь он этого черноглазого ублюдка еще и беречь должен, брат так распорядился, когда Учиху своим Советником назначал.
Белогривый весь как будто воплощение противоречий, на все готов ради семьи: хоть сейчас на поле брани, хоть один против тысячи, но это задание едва ли ему по силам - ладонь сама ложится на трехгранный кунай, когда Мадара оказывается рядом. А рядом они оказываются чаще, чем хотелось бы… вернее, не хотелось. То совещание у Хокагэ, то совет со старейшинами, на котором Учиха по правую руку от Хаширамы, а Тобирама по левую. То есть вновь враг напротив врага, лишь мечей не хватает.
Сенджу-младший уже давно бы выпустил ему кишки, глаза убрал в банку, все воспоминания об этом человеке стер с истории Конохи, а оставшихся черноглазых – на опыты. Благо деревни - спокойствие Тобирамы, верно и обратное. Да только и сам Учиха не промах.
В первую же рабочую неделю уважаемые послы из Конохи – сам Мадара и Тобирама, скрепя сердце, оставивший целый выводок Учих без присмотра ради сопровождения главного из них – к дайме бюджет на следующий год приехали утверждать. Приехать-то приехали, но где-то между чаепитиями, торжественными приветствиями, и знакомствами со всем и каждым, господин Советник взял на буксир прекрасную, как старый осьминог, дочку дайме, и тенью исчез с ней из-под бдительного ока своей охраны.
Через час поисков чакра Учихи полынной горечью проходится по восприятию лучшего сенсора Сенджу, когда он, едва сохраняя привычное каменное выражение лица, лихорадочно ищет ублюдка в бесконечных коридорах дворца. Тень от гарроты Тобирама замечает поздно, даже пушистый воротник не спасает шею от мертвой хватки стального прута. Мадара притискивает его к стене и закручивает жгут сильней, едва удерживая белогривого на месте, и держит крепко, словно бийджу голыми руками повязать хочет. А потом он метко бьет под колени, от чего Тобирама бухается на пол, и насмешливо улыбается младшему Сенджу краешками губ. Смешно ему видеть ошарашенное лицо врага, который силится хоть немного воздуха глотнуть.
- Выродок, - хрипло цедит Тобирама, когда хватка на шее слегка ослабевает. Вряд ли по неосторожности. Учихе интересно, что он скажет? – Надо было тебя вслед за братом…
Улыбка сползает с лица Мадары. Отбросив гарроту, он выхватывает из запоясной сумки кунай, валит Сенджу на пол и приставляет сталь к обнаженному горлу.
- Не смей даже упоминать его! - рычит Учиха. Мангекьо бешено вращается вокруг зрачка, едва не сливая узор в единую линию.
- Ты меня не убьешь, - усмехается Тобирама и проверяет хватку Мадары на прочность, но тот не дает ему и шанса освободиться.
Они сверлят друг друга взглядами еще с маленькую вечность. Стальной холод на шее становится отчетливей, когда Учиха самую малость чиркает его по горлу, скорее, царапая, и неохотно отстраняется.
Лидер Учиха уже давно бы выпустил кишки этому подкидышу, убрал бы для потомков в схрон ценный генетический материал, все воспоминания об этом человеке стер бы из памяти, а оставшихся Сенджу, кроме Хаширамы, разумеется, - с подчиняющими печатями к работе пристроить. Спокойствие Мадары – благословенная тишина для его клана.
Да только Хаширама так просил за младшего, говорил, что никаких извинений не хватит, чтобы искупить его вину, и что Мадара в своем праве, если решит отомстить, но… Рано. Мертвый Тобирама его брата не вернет, а вот живой он, вернее, его техника, которая еще не окончена - очень этому поспособствует. Тени от светильников ломаными линиями ложатся на бледного от ярости Учиху, заостряя и без того резкие черты лица.
Через месяц Мадара берет в руки тяжелый свиток с печатями лесного клана и закрывает за собой тяжелые двери тайной лаборатории Сенджу-младшего. Ублюдку удивительно идет Изанами.
А через два Мадара надевает шляпу второго Хокагэ, и на его лицо ложится еще одна тень.

@темы: Учиха, Тобирама, Мадара, фанфик, Сенджу

---

Alphabet of Two Fates

[Shadow368]

Переводик :З


Alphabet of Two Fates
Автор: Makkoska
Переводчик: Shadow368
Оригинальный текст: www.fanfiction.net/s/9767109/1/Alphabet-of-Two-...
Беты (редакторы): Human-woman
Фэндом: Naruto
Пэйринг или персонажи: Хаширама/Мадара
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Ангст
Предупреждения: Смерть персонажа
Описание:
Мгновения из жизни Мадары и Хаширамы - в алфавитном, но необязательно хронологическом порядке.

ficbook.net/readfic/2306360

@темы: Мадара/Хаширама, фанфик, Хаширама/Мадара

---

Лучший день для смерти

[Гельвард Манн]

Название: Лучший день для смерти
Автор:  Гельвард Манн
Бета:  Lisa Hunt
Пейринг/Персонажи: Хаширама/Мадара, упоминается Тобирама/Мито.
Жанр: канонное АУ, драма.
Рейтинг: R.
Размер: 4300 слов.
Отказ от прав: увы, они принадлежат Кишимото.
Саммари: Мадара решил, что сегодня лучший день для смерти.
Предупреждения: суицидальные намерения, суицид, смерть персонажей.
Внимание! Автор не разделяет мнения персонажей, не поддерживает и не пропагандирует идею добровольного ухода из жизни. Описания суицида в фанфике намеренно приукрашены. В реальной жизни в самоубийстве нет ничего красивого. Пожалуйста, не делайте этого ни при каких обстоятельствах.
Фанфик во многом инспирирован рассказом Юкио Мисима "Патриотизм".

- Сегодня, - сказал Мадара.

Было обычное, сонное утро. Хаширама провалялся в постели почти до полудня, и, когда ему наконец удалось оторвать голову от подушки, Мадара уже завтракал. Когда Хаширама вышел на кухню, тот сидел за столом и стоически жевал размоченные хлопья.

У Хаширамы сжалось сердце, но он не стал спорить — все давно было решено. Он дал Мадаре обещание, и хотя в его жизни хватало невыполненных обещаний, на сей раз он собирался сдержать слово.

Хаширама достал из буфета чашку и налил себе молока, стараясь не выдать, что у него дрожат руки. Он не мог не признать, что Мадара выбрал самый лучший день. Сегодня в деревне праздник, и вечером, когда стемнеет, все их родные и друзья соберутся на площади, чтобы посмотреть фейерверк. Можно не беспокоиться что к ним нагрянут нежданные гости. А поскольку сами они в последнее время почти никуда не выходили, их отсутствия тоже никто не заметит.

Доев, Мадара сказал, что пойдет по делам. Хаширама только молча кивнул. Он слышал, как Мадара возится, надевая сандалии, как хлопнула дверь в прихожей, но не мог заставить себя встать с места.

Он заподозрил что-то еще вчера, когда Мадара неожиданно согласился пойти с ним к Тобираме и Мито. Конечно, теперь Мадара с его младшим братом ладили не в пример лучше, чем в молодости, но все равно старались лишний раз не попадаться друг другу на глаза. Зато маленькая Цунаде была счастлива. Вначале она побаивалась Мадару — его вечно угрюмый вид мог напугать любого ребенка — но недавно Мито шепнула Хашираме по секрету, что, кажется, у него появился серьезный конкурент: Цунаде чуть ли не каждый день спрашивала, когда дедушка Мадара опять придет к ней в гости. Хаширама решил, что все дело в фирменном учиховском обаянии. Вчера он случайно подсмотрел, как Мадара терпеливо сидит на полу, прикрыв глаза, а Цунаде, что-то мурлыкая себе под нос, заплетает его шевелюру в косички. Вспомнив эту картину, Хаширама невольно улыбнулся.

Собственных детей ни один из них так и не завел. Хаширама не раз предлагал Мадаре усыновить ребенка, но Мадара был непреклонен. Он сказал, что оба они шиноби и не способны позаботиться о ребенке как следует — не говоря уже о том, что в любой день могут погибнуть. В конце концов Хаширама согласился с его доводами, и больше они эту тему не поднимали. Сейчас Хаширама думал, что, может быть, это и к лучшему. Если бы у них были дети, решение, которое они с Мадарой приняли, далось бы ему гораздо тяжелей.

На самом деле, им никогда не было скучно вдвоем — да и не то, чтобы у них было много возможностей побыть наедине. Даже в последнее время, когда Мадара уже не мог брать миссии, в их доме постоянно крутилась какая-нибудь молодежь в надежде выведать секреты клановых дзюцу Учиха. Младшее поколение уже не застало злосчастную историю с глазами Изуны и попытки напасть на Коноху, но для них фигура Мадары все еще была окружена таинственным ореолом — сильнейший воин, один из основателей, отвергнутый собственным кланом и ведущий скромную жизнь затворника в домике на окраине деревни. Мадара относился к ажиотажу вокруг своей персоны с презрительным равнодушием, но, как подозревал Хаширама, втайне наслаждался тем, что всякие сопляки и соплячки смотрят на него снизу вверх и ловят каждое его слово.

Усилием воли Хаширама заставил себя подняться. Не было времени сидеть и предаваться воспоминания, до вечера еще многое предстояло сделать. Он решил заняться уборкой - отыскал в шкафчике под раковиной метелку для пыли и отправился в гостиную.

* * *


Наводя порядок в доме, Хаширама все время невольно возвращался мыслями к тому дню, когда они узнали.

Тогда Хашираме казалось, что их жизнь наконец-то наладилась. Мадара, похоже, окончательно забросил свои секретные планы и сосредоточил все силы на управлении деревней, взяв на себя обязанности его заместителя. Когда Хаширама видел его за работой, его сердце наполнялось гордостью. Как он всегда и думал, из Мадары получился прекрасный лидер и талантливый наставник. Иногда по вечерам они сидели вдвоем на вершине горы, любуясь закатом, и Хаширама не мог поверить своему счастью. Он столько раз мог потерять Мадару — но Мадара был здесь, целый и невредимый, а внизу простиралась деревня, которую они создали вместе.

Когда Мадара впервые почувствовал себя плохо, они не придали этому большого значения. Хаширама, конечно, беспокоился, но он знал за Мадарой привычку пренебрегать личным комфортом и надеялся, что хороший отдых поможет ему поправиться. Потом он тысячу раз проклинал себя за беспечность и за то, что проморгал тревожные симптомы, когда что-то еще можно было сделать.

Сам Мадара встретил новость с ледяным спокойствием. Казалось, ему было все равно. Хаширама, у которого было ощущение, будто на его плечи упала бетонная плита, чувствовал себя рядом с ним неловко.

После лечения Мадаре стало лучше, и Хаширама решился ненадолго покинуть деревню с дипломатической миссией. Когда он сказал, что его не будет несколько дней, Мадара только равнодушно кивнул.

С самого начала миссии Хашираму терзала беспричинная тревога. В конце концов, оставив свою группу, он поспешил домой. Он никогда в жизни так не торопился, но он успел.

- Обещай мне, - сказал тогда Хаширама. Они сидели на полу в темной комнате, потому что Хаширама не мог заставить себя отпустить Мадару даже для того, чтобы встать и включить свет. Рядом валялся меч — Мадара аккуратно обмотал слишком длинное лезвие бинтами, чтобы можно было глубже воткнуть его, не порезав руки. - Обещай мне, что больше не станешь этого делать.
- Оставь меня в покое! - огрызнулся Мадара. - Это моя жизнь, и я делаю с ней все, что хочу.
- Хорошо, - сказал Хаширама. - Тогда обещай мне, что не сделаешь этого один. Мы должны умереть вместе.
Мадара удивленно посмотрел на него.
- Ты несешь чушь, Сенджу, - сказал он. - Ты здоров, ты сильный шиноби... ты хокаге, в конце концов! Деревня нуждается в тебе.
- Я не смогу вечно управлять деревней. Когда-нибудь им придется научиться жить без меня, - сказал Хаширама.
Они проспорили всю ночь. Мадара отвергал все его доводы, но Хаширама упрямо стоял на своем, повторяя, что если они умрут, то только вместе.
- Я не смогу без тебя, Мадара, - сказал наконец Хаширама, исчерпав все аргументы. - Пожалуйста, обещай, что не оставишь меня здесь одного!
Это прозвучало жалко, но Хашираме было уже плевать.
- Хорошо, - неожиданно согласился Мадара. - Я обещаю.

* * *


Хаширама видел, что Мадара не очень-то поверил его словам. Очевидно, тот думал, что это просто способ отговорить его от сведения счетов с жизнью. Поэтому на следующий день, придя домой, он первым делом подошел к Мадаре.
- Прихватил кое-что у Тобирамы из лаборатории, - сказал Хаширама, протянув руку.
На его ладони лежал маленький стеклянный пузырек с таблетками.
Мадара с сомнением посмотрел на него.
- Зато будем выглядеть красиво, - сказал Хаширама. - Не хочу, чтобы нас нашли лежащими в луже крови, с выпущенными кишками.
- Смерть не бывает красивой, - возразил Мадара, скрестив руки на груди.
- Все равно. Наши близкие этого не заслужили.
- Это справедливо, - согласился Мадара.
Он протянул руку, чтобы взять таблетки, но Хаширама сжал ладонь в кулак.
- Пусть побудут у меня, - сказал он. - Ты выберешь день.
- Годится, - Мадара коротко кивнул.

Больше они об этом не заговаривали, но Хаширама чувствовал, что теперь их объединяет общая тайна. Обещание, которое они дали друг другу, сломало последние остававшиеся между ними преграды. Когда им случалось бывать где-нибудь вдвоем, Хаширама часто ловил на себе взгляд Мадары. Мадара едва заметно улыбался ему, как будто они двое были в сговоре против всего мира, а потом как ни в чем не бывало возвращался к своему занятию.

Странно было осознавать, но после того разговора они стали ближе друг другу, чем когда-либо. В последнее время они почти не ссорились. Если бы не приближавшаяся с каждым днем неотвратимая развязка, Хаширама сказал бы, что они были счастливы.

* * *


Мадара вернулся ближе к вечеру, когда солнце уже садилось. Хаширама не стал спрашивать, чем тот занимался. Он и так мог сказать: скорей всего, Мадара навестил своих бывших учеников, зашел в квартал Учиха, наверняка был на могиле у Изуны.
- Устал? - спросил Хаширама.
Мадара отрицательно помотал головой.
- Будешь ужинать?
- Ты уверен, что нам сейчас стоит есть? - с сомнением спросил Мадара.
- Конечно. На препарат это никак не повлияет.
- Хорошо, тогда буду.
Мадара кивнул и вышел. Хаширама принялся накрывать на стол.

Хаширама сидел, подперев рукой подбородок, и смотрел, как Мадара ест. Когда Мадару выписали из больницы, сказав, что ничем не могут помочь, Хаширама нашел ему сиделку, но та вскоре пожаловалась, что больной отказывается от еды. Вероятно, Мадаре казалось унизительным, что люди видят его в таком состоянии. Хаширама начал кормить его сам — научился готовить постный суп, протирать вареные овощи в мелкую кашицу. Сидел ночами у его постели, пытаясь хоть как-то облегчить боль, осторожно вытирал липкий пот со лба, держал ему волосы, когда Мадару скручивало в мучительных приступах рвоты. Некоторое время он разрывался между обязанностями хокаге и больным Мадарой, пока не решил подать в отставку. Когда Мадара узнал, он был так слаб и измучен, что у него не хватило сил даже возразить.

Сейчас, глядя, с каким аппетитом Мадара уплетает нехитрый ужин, Хаширама не мог поверить, что тот неизлечимо болен. Ремиссия длилась уже второй месяц, но оба они понимали, что это только затишье перед новым обострением, которое с большой вероятностью станет последним. Срок, отпущенный ему врачами, давно миновал. Хаширама подозревал, что все дело в обещании: теперь Мадара знал, что смерть коснется не только его; уходя, он унесет с собой еще одну жизнь.

И, в то же время, Хаширама понимал, почему Мадара хочет сделать это именно сейчас. Мадара хотел уйти, пока еще мог получать удовольствие от жизни, а не сражаясь с мучительными приступами боли, заставлявшими его терять человеческое достоинство. Если бы Хаширама оказался на его месте, он и сам, наверное, поступил бы точно так же. Но все равно, сама мысль о том, что им предстоит, была невыносимой.

Мадара поймал его взгляд, и Хаширама понял — Мадара знает, о чем он думает.
- Ешь, - коротко сказал Мадара. Сам он был так собран и спокоен, что Хашираме стало стыдно. Он опустил взгляд и принялся за еду.

* * *


- Пойдем в спальню? - предложил Мадара, когда они закончили есть и убрали со стола.
Сердце Хаширамы пропустило удар. Он уже почти смирился с тем, что это случится сегодня, но не ожидал, что так скоро.
- Ты хочешь уже сейчас... - начал Хаширама.
Мадара покачал головой.
- Нет, это позже, - сказал он. - Сегодня полнолуние, я бы хотел еще раз взглянуть на луну, когда она взойдет.

До Хаширамы дошло, и он чуть не стукнул себя по лбу за недогадливость. Мадара предлагал ему не это. Мадара хотел в последний раз заняться с ним любовью.
- Конечно, - сказал Хаширама. - С удовольствием.

Когда они еще не были любовниками, но Хаширама уже начал осознавать свою тягу к нему, он иногда пытался представить, на что будет похож секс с Мадарой. Воображение рисовало ему жаркий шепот, сладкие стоны, темные пряди волос, разметавшиеся по подушке.

Реальность как обычно меньше всего напоминала фантазии. Мадара весь словно состоял из острых углов. В буквальном смысле — Хаширама уже не удивлялся, обнаруживая у себя синяки в самых неожиданных местах. Мадара не пренебрегал запрещенными приемами, ни в постели, ни в бою, — на плече у Хаширамы все еще красовался неровный шрам, оставшийся с того раза, когда Мадара в пылу битвы вырвал зубами клок мяса из его руки. Мадаре ничего не стоило в самый интимный момент вставить какое-нибудь ехидное замечание и потом наслаждаться его замешательством. Невероятно, но при этом он был, наверное, самым стеснительным человеком, которого Хаширама знал. Если бы не Мито, Хаширама бы ни за что не догадался, что его чувства взаимны.

Хаширама улыбнулся, вспомнив про Мито, - и тут же отогнал печальную мысль о том, что она наверняка будет очень огорчена, когда узнает. В одну из своих неудачных попыток напасть на Коноху Мадара приволок с собой девятихвостого демона-лиса. Хаширама как обычно измотал Мадару до бессознательного состояния, а лиса запечатал, решив оставить его в деревне. Поскольку обычный человек не годился на роль сосуда для Кьюби, Хаширама начал поиски джинчуурики и наткнулся на клан Узумаки. Так в деревне появилась Мито, дочь лидера клана. Она была умна, хороша собой, и на какое-то время Хаширама так увлекся ей, что всерьез подумывал о женитьбе. Но тут, на его беду, Мадара в очередной раз решил уйти, и Хаширама, все бросив, снова отправился спасать деревню от Мадары, а Мадару от самого себя. Когда они возвратились в Коноху, его ждал серьезный разговор с Мито. Она вернула Хашираме все его подарки и сказала, что с нее хватит.

- Повзрослейте уже и перестаньте отрицать свои чувства, - произнесла она с грустной улыбкой.

Сейчас, глядя с высоты прожитых лет, Хаширама понимал, насколько она была права. Потеряв невесту, он обрел в лице Мито верного друга. Даже Мадара, который сперва относился к ней настороженно, со временем проникся ее обаянием. Когда они с Хаширамой ссорились, что раньше случалось частенько, она единственная могла уговорить Мадару пойти на уступки. Хаширама был рад, что Мито осталась в деревне и в конце концов вышла за его младшего брата. Тобирама дал ей все, в чем она нуждалась — крепкую семью, дом, детей и внуков. А его судьбой был Мадара — наверное, это была не самая завидная судьба, но Хаширама принял ее не колеблясь.

- Хаширама! - крикнул Мадара из ванной. - Ты заснул там, что ли? Иди сюда!

Мадара сидел в ванне, чуть ли не по уши погрузившись в воду, над которой поднимались клубы пара, намокшие темные пряди облепили его лицо.
«Тебе же нельзя принимать горячую ванну», - чуть было не сказал по привычке Хаширама, но вовремя прикусил язык. Сегодня запреты уже не имели никакого смысла.

- Помоги мне вымыть голову, - сказал Мадара.

Хаширама присел на край ванны, вылил на ладонь немного шампуня и начал осторожно массировать темную макушку.

* * *


В постели у них поначалу не ладилось. Мадара сам наотрез отказывался быть сверху и не давал этого делать Хашираме. Поэтому первое время все заканчивалось тем, что Мадара просто доводил его до разрядки рукой, неохотно позволяя сделать то же самое в ответ. Если бы Хаширама был уверен, что Мадара просто равнодушен к сексу и считает это пустой тратой времени, он бы смирился. Но Хаширама чувствовал, что тот недоволен и хочет чего-то большего.

Все встало на свои места, когда один раз Мадара вернулся с миссии, с ног до головы забрызганный кровью и чем-то, напоминавшим ошметки человеческих внутренностей. Кусочки этой дряни засохли у него даже в волосах. Пока Хаширама в панике ощупывал и осматривал его, Мадара сидел на табуретке в кухне, смотрел в пространство пустым, ничего не выражающим взглядом и молчал.

Убедившись, что Мадара цел и невредим, Хаширама стащил с него испачканную одежду, помог ему вымыться и отвел в постель. Мадара был в каком-то странном оцепенении. Когда он лег на спину и потянул Хашираму на себя, тот сперва не мог понять, что ему нужно, и догадался только после того, как Мадара нашарил застежку его штанов, неловко дергая. Мадара всхлипывал, извивался, хватался за его плечи, пока не кончил с мучительным стоном — и тут же, словно придя в себя, схватил Хашираму за горло и прижал его к постели, рыча, что если Хаширама проболтается хоть одному человеку о том, что между ними произошло, ему не жить. Хашираме стоило немалого труда убедить Мадару, что жизнь ему пока еще дорога.

С годами Мадара стал вести себя гораздо смелей. Убедившись, что Хаширама не собирается использовать секс как средство унижения, он стал открыто говорить о своих желаниях. Желания иногда были такими, что Хаширама краснел как подросток. Он бы и под страхом смерти не признался Тобираме, для чего они использовали изобретенное им дзюцу теневого клонирования.

Хаширама усмехнулся собственным мыслям и принялся вытирать волосы полотенцем.

Когда он вышел из ванной, Мадара сгорбившись сидел на кровати. За время болезни он здорово исхудал, кости буграми торчали под кожей. Мадара вряд ли признался бы, но сам он стеснялся своего вида. Хаширама откинул влажные пряди волос с его лба, вглядываясь в одновременно знакомое и незнакомое лицо. Темные круги под глазами, острые скулы, сухие, потрескавшиеся губы - на самом деле, в этом была своеобразная, хрупкая красота. Хаширама хотел сказать об этом Мадаре, но тот бы не поверил, поэтому он просто начал целовать его лицо, шею, выпирающие ключицы, пытаясь выразить прикосновениями все, что не мог сказать словами.

- Сенджу, мы трахаться сегодня будем, или как? - раздался у него над ухом недовольный голос.
В этом был весь Мадара, и Хаширама чуть не расхохотался.

Мадара вздохнул, выдвинул ящик тумбочки и не глядя начал в нем рыться в поисках тюбика со смазкой. Раздраженно оттолкнул руки Хаширамы, когда тот полез помочь, растер смазку по пальцам, развел бедра, и, закусив губу, начал сосредоточенно пропихивать в себя один палец. Он едва ли пытался выглядеть соблазнительно, но это была самая возбуждающая картина, которую Хаширама видел в своей жизни. Он следил за Мадарой не дыша.

- Ну же, Хаширама, иди сюда! - сказал Мадара. - Долго я еще буду ждать?
- Да, - сказал Хаширама. - Я иду, Мадара.

* * *


Хаширама проснулся один в постели, в пустой темной комнате и первые пару секунд не мог понять, где он и что происходит. Потом он вспомнил, и осознание, что сегодня тот самый день, навалилось на него тяжелым грузом.

За окном ярко светила луна. Он поднялся и пошел искать Мадару.

Мадара обнаружился на открытой террасе. Он сидел, спустив босые ноги в траву, и любовался луной.
- Замерзнешь, - сказал Хаширама.
Мадара неопределенно дернул плечом в ответ.
Хаширама вернулся в дом, стащил с кровати одеяло и отыскал в прихожей теплые тапочки. Накинул одеяло Мадаре на плечи и, опустившись перед ним на колени, заставил его сунуть ноги в тапки. Потом приподнял край одеяла и устроился рядом, обнимая его за талию. Мадара равнодушно следил за его возней.
Некоторое время они сидели молча.
- Хаширама, - неожиданно сказал Мадара. - Я хочу спросить кое-что.
Его голос был непривычно тихим и мягким.
- Конечно, – сказал Хаширама, повернувшись к нему.
- Скажи, почему ты всю жизнь со мной возишься? - спросил Мадара. - Зачем притаскивал обратно в деревню, когда я хотел уйти? Ты ведь рисковал не только собой, но и другими. Проще было меня убить.
Хаширама усмехнулся. «Проще было его убить», - так Тобирама реагировал на все промахи Мадары. Правда, после того как Мадара заболел, Тобирама проникся к нему уважением, и Хаширама понимал, почему. Мадара переносил свою болезнь с таким достоинством, что его выдержкой нельзя было не восхищаться.
- Мадара... - Хаширама взял его ладонь и погладил пальцы. - Когда ты ушел, мне было очень больно. И хотя в деревне все чуть ли не молились на меня, это меня совсем не радовало. Я думал, какой я, к черту, лидер, если даже мой лучший друг перестал мне доверять? И тогда я сказал себе — что бы ни случилось, я должен вернуть твое доверие любой ценой. Наверное, это было эгоистично, но без тебя ничто просто не имело смысла. И сколько бы раз ты ни ушел, я знал, что все равно найду тебя и приведу обратно. Я сражался с тобой не потому, что ты был моим врагом. Я сражался, потому что ты мой друг.
- Понятно, - сказал Мадара в ответ на его пламенную речь и отвернулся, снова глядя на луну.

Они замолчали.
- Я тоже хочу у тебя кое-то спросить, - сказал Хаширама.
Мадара внимательно посмотрел на него и кивнул.
- Скажи мне, что все-таки написано на том камне в вашем клановом святилище?
Хаширама не раз задавал ему этот вопрос, но Мадара или молчал, или бросал в ответ какую-нибудь колкость, вроде того, что у Хаширамы не хватит мозгов, чтобы понять.
- Там написано, как положить конец войнам и сделать всех людей счастливыми, - сказал Мадара.
- Ты шутишь! - пораженно воскликнул Хаширама. Он ожидал чего угодно — описания какого-нибудь смертоносного дзюцу, позволяющего в одиночку разрушать города, способа овладеть бесконечными запасами чакры, но только не этого.
Мадара покачал головой.
- Это правда, - сказал он.
- Но почему ты мне сразу не сказал? - спросил Хаширама. - Мы могли бы попробовать вместе...
- Нет, - покачал головой Мадара. - Со временем я понял, что это ложный путь. К тому же, для того, чтобы достичь своей цели, мне рано или поздно пришлось бы убить тебя.
Он посмотрел на Хашираму и добавил с серьезным видом:
- Иногда я жалею, что так этого и не сделал.
- Мадара, - сказал Хаширама, прижимая его к себе, - может быть, тебе не удалось сделать счастливыми всех людей на свете, но зато ты сделал счастливым меня.
- Как же ты мне надоел со своей дешевой романтикой, - проворчал Мадара, но Хаширама заметил, что уголки его губ дрогнули, как будто он пытался скрыть улыбку.

* * *


Они вернулись в дом и перестелили постель, потом переоделись. Мадара давно нигде не появлялся в традиционной одежде клана. Хаширама с горечью отметил, что плащ с красно-белым веером на спине, раньше сидевший на нем как влитой, теперь висит мешком. Он сам хотел надеть свою обычную форму шиноби, даже отыскал их протекторы и положил на тумбочку рядом с кроватью, но, посмотрев на Мадару, передумал. Мадара всегда был невысокого мнения о его манере одеваться, однако на сей раз, увидев его в белой накидке с символом клана Сенджу, одобрительно кивнул.

- Напишем письмо? - спросил Хаширама.
- Мне нечего сказать людям, - Мадара пожал плечами.
Хаширама подумал и решил, что он прав. Имущества, которое они могли бы кому-нибудь оставить, у них практически не было, а в их последних наставлениях вряд ли кто-то нуждался.

- Тогда, кажется, все готово, - сказал Хаширама. - Хотя нет, я кое-что забыл.
Он сходил на кухню, порылся в шкафчиках и принес бутылку вина и пару бокалов.
- Купил давно, еще до того, как ты... ну... В общем, я думаю, сегодня мы можем ее открыть.
Мадара кивнул.

Хаширама разлил вино. Руки почти не дрожали.
Мадара взял бокал и отошел к окну.
- Как ты думаешь, - неожиданно спросил он, - там, после смерти, что-то есть?
- Я даже не знаю, - Хаширама почесал в голове. - Я как-то никогда об этом не думал.
- Собрался умирать и даже не думаешь о том, что может ждать тебя после смерти?
Хаширама виновато развел руками.
- А ты сам... что ты сам хочешь там увидеть? - спросил он у Мадары.
- Не знаю, - сказал Мадара. - Я хотел бы встретиться с мамой и братьями.
- Я тоже, - сказал Хаширама.

Они помолчали.

- Слушай, - сказал Хаширама, - а вдруг правы те, кто верит в переселение душ? Может быть, мы когда-нибудь переродимся снова? Я бы посмотрел, какой станет наша деревня через много лет!
- Звучит заманчиво, - согласился Мадара и внезапно подмигнул ему. - Может, ты для разнообразия в следующий раз родишься женщиной?
- Только если пообещаешь, что возьмешь меня в жены, Учиха Мадара, - засмеялся Хаширама.
Мадара тоже засмеялся, а потом подошел и положил руки ему на плечи, прижавшись лбом к его лбу.
Хаширама прикусил язык, потому что чувствовал — еще немного, и он упадет на колени и станет умолять: еще хотя бы день, хоть час вместе. Хашираме не было жаль себя, но Мадара был совершенством, подарком богов, и он просто не должен был умирать. Это было ужасной несправедливостью.

- Пора, - сказал Мадара. Хаширама опустил голову, пытаясь незаметно сморгнуть выступившие на глазах слезы.

Они присели на постель. Хаширама медлил, и Мадара требовательно протянул руку за таблетками. Осторожно вытряхнув половину на ладонь, Мадара вернул ему пузырек. Хаширама почувствовал, что его руки словно налились свинцом.

- Я же говорил, что тебе не обязательно... - начал Мадара, очевидно, истолковав его промедление как страх.

Хашираме наконец удалось справиться с собой. Покачав головой, он высыпал себе на ладонь оставшуюся половину. Мадара без колебаний отправил свою порцию таблеток в рот, и Хашираме ничего не оставалось, как последовать его примеру. Таблетки были безвкусными. Во рту у него пересохло, и он с трудом проглотил их.

Вот и все, подумал Хаширама. Почему-то эта мысль принесла с собой ощущение невероятной свободы. Ему больше не нужно было беспокоиться о деревне, не нужно было думать, как разрешить очередной спор и всем при этом угодить. Все, что имело значение — это они с Мадарой. Хаширама почувствовал себя счастливым, как в тот день, когда они впервые встретились у реки, и он учил Мадару бросать камни. Должно быть, Мадара чувствовал то же самое, потому что он смотрел на Хашираму, безмятежно улыбаясь, так, как не улыбался с самого детства.

Хаширама преодолел разделявшее их расстояние и прижал Мадару к себе, отчаянно целуя. Мадара горячо ответил на поцелуй.
- Как подростки, - сказал Мадара, когда они наконец оторвались друг от друга. Хаширама улыбнулся ему, глотая слезы.

- Хаширама, - тихо произнес Мадара. Его темные глаза блестели в полумраке. - Спасибо тебе за все.
Хаширама молча кивнул. Он не мог произнести ни слова, в горле у него стоял ком.

- Голова кружится, - пожаловался Мадара.

Хаширама помог ему лечь и сам лег рядом. Мадара повернулся, прижимаясь спиной к его груди, как делал всякий раз, когда они засыпали в одной постели, и Хаширама обнял его. Мадара удовлетворенно вздохнул, нащупал его руку и легко сжал ее.
Слезы беззвучно стекали у Хаширамы по лицу и капали на подушку, но он даже не пошевелился, чтобы их вытереть. Если бы Мадара заметил, что он плачет, ему бы это точно не понравилось.

Они лежали так некоторое время. Потом ладонь, накрывавшая его руку, соскользнула, и Хаширама понял, что Мадара больше не дышит. Тогда он осторожно приподнялся и сел в постели.
Мадара напрасно беспокоился, что его мертвое тело будет выглядеть некрасиво. Он был прекрасен, и Хашираме хотелось любоваться им вечно.

Хаширама протянул руку и коснулся его лица, убрал за ухо выбившуюся прядь волос, погладил по щеке. Его техника регенерации некоторое время сдерживала действие снотворного, но теперь и он почувствовал головокружение. В ушах зазвенело, а во рту появился неприятный привкус. Не обращая внимания на эти ощущения, он снова лег, обнял Мадару покрепче, зарывшись лицом в его волосы, и закрыл глаза.
Прежде, чем тьма накрыла его, он услышал отдаленный грохот фейерверка и подумал, что все-таки они выбрали для смерти самый лучший день.

@темы: Мадара, фанфик, Хаширама/Мадара, Хаширама

---

"Шиноби не плачут"

[_Эли_]

Название: Шиноби не плачут
Автор: _Эли_
Бета: Зефирный кусок Ежа
Фандом: Наруто
Персонажи: Тобирама, Хаширама, Мито, (упомин. Мадара)
Рэйтинг: PG-13
Направленность: джен
Жанр: ангст/драма
Предупреждения: смерть персонажа, намеки
Дисклэймер: Все персонажи принадлежат М. Кишимото
Саммари: "Король умер, да здравствует король!" (с)

— Ещё не ложишься?

Скособочившийся над ворохом раскрытых свитков и фолиантов Тобирама поднял взгляд. Выпрямился.
— Я ещё не закончил. Нужно кое-что проверить, — пробормотал он.
Хаширама бесшумно прошёл в комнату и присел рядом. Поднял один из свитков, приметив метку клана Узумаки.
— Ты пришел, чтобы мне мешать? — Тобирама недовольно смерил старшего брата взглядом.
Хаширама улыбнулся:
— Нет. Зашел пожелать спокойной ночи.
Младший Сенджу иронически дёрнул бровями, бегая глазами по тексту. Перегруженная информацией голова кое-что ещё воспринимала.
Хаширама с шорохом протянул руку, чтобы легко пригладить торчащие во все стороны белёсые волосы. Тобирама дёрнулся от прикосновения и попытался вывернуться из-под теплой ладони.
— Не сиди допоздна. У тебя всё получится. Ты обязательно создашь эту свою величайшую технику. И станешь хокаге лучшим, чем я, — Хаширама встал, перехватив удивлённый взгляд младшего брата.
— Почему ты вдруг заговорил об этом?
— Я просто сказал, что думаю.
Тобирама передёрнул плечами, растерянно позволив гладить себя по голове.
("Эти глаза…")
Хаширама тепло улыбался.
— Тобирама.
Бежевое хаори зашуршало, когда он склонился, одним выверенным движением откинув со лба брата рваную челку.
По щекам мазнули выскользнувшие из-за спины тяжёлые шелковистые пряди волос. Тобирама втянул живот, застеснявшись охватившего прилива неугодной шиноби нежности, чувствуя на своем лбу мягкие сухие губы.
Хаширама на секунду оторвался.
— Я люблю тебя.
— П-перестань, — произнёс младший Сенджу заплетающимся языком, — ты же…
— Я люблю тебя. И всегда буду тебя защищать.
Снова это чувство. Это прикосновение.
В глубине подсознания в привычной жесткой манере заговорил отец. "Настоящий шиноби не должен давать волю эмоциям. Настоящий шиноби не должен…"
В попытке оттолкнуть, руки поднялись сами собой.
— Говорю: перестань!
Хаширама распрямился, не переставая открыто улыбаться.
— Ты же знаешь, что я терпеть не могу, когда ты пытаешься меня тискать. Мы же взрослые люди, в конце концов.
Он засмеялся.
Заботливая рука еще раз проехалась по седой встрёпанной макушке.
— Я люблю тебя, Тоби, — обернулся Хаширама уже в дверях.
Невыносимо открытый, невыносимо родной.
("Брат, я...")
— Иди уже, — бросил младший Сенджу, опуская голову.
— Спокойной ночи.
И вышел.
И Тобирама провел ночь спокойно.
Чтобы утром, под глухие всхлипы прислуги и горькую, восковую улыбку Мито узнать, что Хаширама умер во сне.


Отпевание и похороны затянуты завесой курящего ладана. По крыше колотит вода. В стеклянном квадрате окна отражение Мито, молодой вдовы в черном кимоно до пола, с белым жемчугом и кольцами дыма в тусклой сложной прическе.
Лица соклановцев стёрты. Вид покойного главы клана, облачённого в излюбленную при жизни красную воинскую кирасу, вызывает у них скорбь, смешанную с недоумением.
У Хаширамы белые хризантемы в волосах.

С отцом-основателем приходит проститься вся Коноха. После ладана запах взмокших под дождем цветов до тошнотворности свеж. Люди расплываются черными невнятными пятнами. И Тобирама, негнущейся рукой остервенело вгоняющий в крышку простого деревянного гроба первый гвоздь, к своему удивлению почему-то вспоминает об Учиха Мадаре и о затерянном глубоко в лесу округлом камне с крестом, обозначающем место, где чуть меньше пяти лет назад младший Сенджу захоронил драгоценное бездыханное тело мятежного лидера проклятого клана.
("С этим не прощался никто.")
Камень выскальзывает из пальцев.
А в памяти смазанным образом восстает растерянно бродящий в Долине Завершения Хаширама. Шлепающий по колено в воде, водящий по дну руками. Ищущий.
Нет.
Не так.
("Эти глаза.")

— Всегда поражалась тому, как сильно может любить человек…
Шестнадцатый день траура подходил к концу. За окном медленно сгущался шипящий дождливый сумрак.
Мито отстранённо вглядывалась в тёмно-серый внешний мир, качая на руках малолетнего сонного внука. Тобирама молча смотрел на неё, статную, жесткую. Материнство было ей не к лицу, смотрелось в застывшем образе резкой, вульгарной деталью. Вынужденная нежность портила стылые тонкие черты, обжигала холодные руки. Она это понимала и потому считала странную любовь к Хашираме наваждением. Ради Хаширамы, который просто любил детей, она оттаивала, лучилась, жглась, источала тепло. Любила.
Но теперь маски были отброшены.

— Любить и сгорать от любви…
— О ком вы, Мито?
("О старшем брате? О Мадаре? Или...")
Она, казалось, не слышала.
— Мито.
— Да?
— Вы знали?
Она медленно обернулась, склонила голову.
— Он знал, что умирает, — она почти выдыхала слова, — чувствовал.
— Поэтому вы не плакали, да? — Тобирама скривил рот в горькой усмешке.
Она еле заметно улыбнулась.
— Он попрощался.
("Я люблю тебя, Тоби.")

Женщина вновь обратилась к окну.
— И дождь всё не кончается. Он так же безутешен, верно?
В груди заунывно потянуло, дробь капель о стекло усилилась.
Живот резануло фантомной болью, и подсознательный образ отца, заносящего угловатый кулак, неустанно повторял: "Шиноби не плачут!"
Шиноби не плакал. Ни разу. Черствел, злел, прозрачными сухими глазами наблюдая проносящуюся череду смертей, но не плакал. Боль истощала его так, что подвижная водная чакра всплесками покидала его, утекала из тела.
— Останови его, — проговорила Мито глухо.
— Что? — Тобирама глотнул.
("Догадалась?")
— Ты погубишь сады своего брата. Будет грустно, он так их любил.
Сенджу резко поднялся, сжимая и разжимая кулаки, сводя широкие плечи. Алтарь, перед которым он сидел, белел цветами.
Мито, не поворачивалась, мысленно возвращаясь в день смерти мужа, когда краем застилаемого туманом глаза смотрела на стоящего рядом Тобираму, бледного, остекленевшего. Именно тогда в окно забило - первые крупные капли растеклись слезами.
Она не повернулась и тогда, когда за ее спиной задвинули седзи. Разбуженный ребенок заворочался на руках, подал слабый всхлип.
— Тише, Наваки, — Мито, чуть склонившись, одула круглое личико внука легким теплым дыханием, — тише..
Серые глаза неотвратимо впивались в вечер.


("Мадара... Мразь, теперь ты доволен?!")
Между пальцами ног забился мажущий грязью щебень и размокший мох. Под ногтями кое-где кровило.
("Этого ведь ты и хотел — утянуть его за собой. Что ж, подавись! И пяти лет не выдержал...")
Мысленно Тобирама всё же просил прощения у Бога смерти, продавливая тропу между вздыбленными корнями.
Снедающий червь ненависти искал выхода. Одним озлобленным ударом могильный камень Мадары раскололо, как ореховую скорлупу.

Прогорклая, плывущая лесная почва с хлюпаньем затягивала ступни, словно илистое дно. С носа текло, шлем и черная водолазка противно липли к распаренной коже. Вода стыдливо шепталась в листве, стекала с отяжелевших волос на ресницы.
К разуму уныло взывала мораль: нужно было поставить Мадаре новое надгробие.

Место захоронения оковали в белый каменный чехол.
Монумент гнетуще мрачнел, как далёкий заснеженный пик для остывающего во льдах человека, посчитавшего себя достаточно сильным, чтобы покорить молчаливую стихию. И каменная спираль холодного рыжего пламени на вершине кургана из-за этого казалась Тобираме почти оскорбляющей. "Хокаге" — с подсвеченной золотистой таблички текло.
В тёмных лужицах воды бухли охапки цветов, висящий запах отдавал полупрозрачными нотками гниения.
Тобирама молчал. Смаргивал воду, цепляя изъеденными до крови пальцами перенапряжённые плечи.
Хаширама Сенджу умер от тоски.
("Эти глаза...")
Она медленно глодала его изнутри, заставляя часами сидеть на своем каменном изваянии, смотря на деревню, или бродить в Долине, или любить. Отчаянно. Пока ещё была возможность.
По воле старейшин клана жители Конохи об этом не узнают. Для них есть своя легенда, легенда о самопожертвовании во имя мира, о смерти настоящего шиноби, жившего и умершего во имя своей деревни. Ведь Хаширама Сенджу — великий политический и военный лидер, Хаширама Сенджу не мог умереть от тоски по собственноручно убитому врагу.
(..другу..)

(…Мадаре.)
Младший Сенджу почувствовал, как горло стиснуло удушливой обидой. Гневом.
Ревностью.
— Ложь… Всё ложь. Ты вообще никогда меня не любил! — выкрикнул он, сгорбившись подбитым крупной дрожью, и почти испуганно выронив слезы из раскрытых глаз.
В боку остро дёрнуло, заставив Тобираму отшатнуться. В глазах жгло, и заносящий руку призрак отца ещё никогда не являлся так явно.

Всё ложь, верно. Старший брат всегда был единственным, кто его любил. Далёкий, возлюбленный с эгоистичной ревностью брат, к которому он не сумел стать ближе; всю жизнь желая этого столь же сильно, сколько страшась.
("Я бы хотел… быть особенным для тебя.")
И на похоронах Итамы, истёкшего кровью в неравном бою, и Каварамы, от которого осталось несколько тлеющих углями костей, что-то злое и обиженное в его сердце упорно ликовало. И Тобирама ненавидел себя. Ненавидел, стыдил... и радовался.
На похоронах Каварамы Хаширама был в ужасе. И отец избил его за это. На похоронах Итамы Хаширама обессиленно выл в голос. В тот день Тобирама впервые открыто попытался его утешить. И отец избил их обоих.
"Не смей! Не смей уподобляться брату в слабости!" — старым побитым волком рычал Бутсума Сенджу, сдавливая его шею, — "Шиноби не плачут!"
Тобирама до сих пор отчётливо помнил резкий, тяжёлый удар, как он узнал потом, разорвавший ему селезёнку.
Удар и то, что сквозило у отца в глазах. Не злоба; он узнал эту эмоцию только по прошествии многих лет.
Отчаяние.

Тобирама промакивал лицо выстуженным ветром рукавом. Призраки отступали.
— Хаширама...
Стянув шлем, он рассеянно трогал кончиками пальцев взмокший лоб, ища отголоски собственных ощущений.
— Брат, я...
("Я люблю тебя, Тоби.")

Он простоял над могилой до поздней ночи, пока посланные Мито рядовые шиноби под руки не увели его.

***

Рожденный вторым обречен быть вторым всю жизнь. — мудрость прошлых поколений.

По законам военных кланов шиноби дальнейшая жизнь определялась первенством рождения. Его судьбу определил Хаширама.
Второй сын Бутсумы Сенджу родился проклятым бледной мёртвой луной.
("То ли дело старший, в отца пошел. Породистым.")
Второй сын родился неспособным к продолжению рода, седым, выгоревшим глазами и кожей, тёмный сердцем и вынужденный всю жизнь скрываться от солнца во мраке.
("То ли дело старший, ..")

После смерти первенца, рождённый вторым получил все.
Тобирама приподнял головной убор хокаге за выступающий козырек, помеченный кандзи огня. В лицо дыхнуло мокрым ветром, по синим наплечникам еле слышно накрапывало.
Толпа внизу — шиноби и гражданские — кажется, радовались. Может, даже считали, что он этого достоин. Тобираме хотелось в это верить.

То, к чему он готовился всю жизнь, наконец свершилось. Он занял место своего брата.
Развитая сенсорика подсказала: ни одного Учихи в радиусе двух километров; как вымерли. Хотя нет. Правый бок грело чакрой так, будто её обладатель стоял вплотную. Один из его учеников, мальчик лет двенадцати, со вздёрнутым носом и ожогами около губ. Сходство с Мадарой только цветом глаз и вьющимся, угольно-чёрным бардаком на голове. Учиха Кагами. Девиант клана, сейчас, по неясной причине, счастливый.
Позади остатки великого триумвирата. Мито, пребывающая в трауре, искренне пугала благосклонностью, держа за руки двух внуков. За ней — взрослые дети Хаширамы и ещё живые старейшины Сенджу. Несколько глав союзных кланов.

"Брат."

Голос не дрожал. Можно и потерпеть бесполезное торжество вокруг одной единственной клятвы.

— Я клянусь…

"Я позабочусь о Конохе."

…всеми силами защищать деревню…

"О клане, Мито и твоих наследниках."

…и всех ее жителей…

"Я буду сильнее тебя и наведу здесь порядок."

…как второй хокаге!

Бледная тень огня второго поколения, наконец обретшая контур.

"Готовьтесь."

@темы: Тобирама, Мадара, фанфик, Хаширама, Сенджу

---

[Белоснежжка]

Спешим сообщить, что в рамках Фандомной битвы открыто голосование!

В посте, опубликованном на сообществе Обзоры Наруто, можно узнать как и где проголосовать. Там же будут обновления и ссылки на новые темы для голосований за каждый квест.

Посмотреть низкорейтинговые арты и клип команды Наруто можно здесь: Арт/клип
За низкорейтинговые визуальные работы можно отдать голос до 21.08.2014 года до 23:59
Отдать голос за низкорейтинговые арты и клипы можно здесь!

Прочесть низкорейтинговые мини команды Наруто можно здесь: Слэш, Гет-2, Гет-1, Джен
За низкорейтинговые мини можно отдать голос до 26.08 2014 года до 23:59
Отдать голос за низкорейтинговые мини можно здесь!

Низкорейтинговый челлендж команды Наруто:
Косплей и хэндмейд, Додзинси и аватары, Аналитика и прочее
За низкорейтинговый челлендж можно отдать голос до 31.08.2014 года до 23:59
Отдать голос за низкорейтинговый челлендж можно здесь!

Прочесть низкорейтинговые миди команды Наруто можно здесь:Око силы, Рождение, Глаз бури, Итачи и семь гномов , Большие надежды
За низкорейтинговые миди можно отдать голос до 05.09 2014 года до 23:59
Отдать голос за низкорейтинговые миди можно здесь!

Размещено с разрешения Администрации

@темы: реклама

---

[Диспойна]

Название: Танец
Автор: Эль-фирЭ
Фэндом: Naruto
Основные персонажи: Учиха Мадара/Сенджу Хаширама.
Рейтинг: PG
Жанры: Преслэш, Экшн (action), AU, Songfic
Размер: Мини, 12 страниц
На эту песню:


Глава 1

Под ногами воинов его клана дрожит чужая земля.
Клан Учиха подобен степному пожару, огненной буре, оставляющей за собой только пепел, потрескавшийся от жара камень и обугленные кости. Ветер доносит со стороны деревни вонь жареного мяса и горький дым кострищ, отовсюду слышатся крики боли и мольбы о пощаде, а багровое зарево над поселком растекается на много миль округ.

Мертвее мертвого.
И медик без надобности,
чтобы это подтвердить.

Потому как без головы, отсеченной катаной, даже сверхвыносливые шиноби живут недолго. От досады Мадара сплевывает на еще не остывший труп недавнего противника, который оказался бесполезной тратой времени. За спиной Учихи полыхает в жадном огне небольшая приграничная деревня – заказ одного из приближенных дайме, который щедро заплатил за провокацию соседней страны. Подумать только, даже политики могут умирать со скуки в своих дворцах. Эти прилизанные ублюдки, что любят загребать жар чужими руками. Впрочем, что они знают о настоящей скуке…
Резким взмахом меча, Учиха очищает лезвие от стекающей по нему крови, и плавным, почти танцующим, движением уклоняется от брошенного в него куная, веера водяных пуль и проклятия. Земля на локоть вглубь пропитана кровью, а потому под ногами хлюпают небольшие лужицы, когда красноглазый шиноби бросается на нового врага. Их, таких, кому и одного удара достаточно, чтобы отправиться к праотцам, здесь полно – все же обычная деревня, но стычка с небольшим приграничным отрядом взбодрила его клан. Размяться после недельной тишины, пусть и с немногочисленным противником, все равно хорошо. Добычи мало – пара свитков с водными техниками, сухие пайки и немного золота, но провокация, надо думать, удалась на славу. Чужой дайме вряд ли оставит без внимания, так сказать, некоторое волнение на границе, и скоро его клан будет ждать новая стычка с врагом.
Мадара запрокидывает голову - измазанную в чужой крови щеку тут же неприятно стягивает под прохладным ветром - и усмехается ночному небу, мысленно поминая Цукиеми-сама. Весь последний месяц он словно благоволит его клану, посылая жадных до чужой боли заказчиков, направляя его руку в бою и даруя еще более кровавую славу его семье. Но насмешливая улыбка Учихи тут же тускнеет. Он воплотившийся дух смерти - шинигами, как шепотом называют его враги; он, выстлавший телами родичей свой путь к власти над сильнейшим кланом, чем ужаснул и своих, и чужих; он – старший, из ставшими легендой при жизни, Учиха-кёдай*… Подыхает от невыносимой скуки здесь, среди жалких подобий воинов, которые униженно падают на колени только бы вымолить жизнь. Глупцы, судорожно цепляющиеся за свои кусочки существования.
Учихе уже двадцать, пятнадцать лет из этих двадцати – он сражается: за себя, за брата, за власть, за новые земли и деньги. По сути, сражается, чтобы сражаться. Вот только… сколько еще бесполезных битв ему нужно ждать хоть кого-то, способного без страха скрестить с ним меч? Проклятье.
Не оглядываясь на стягивающийся у него за спиной отряд, слегка пьяный от веселья и крови, Мадара неспешным шагом покидает пепелище. Он почти устал, почти готов сдаться, вот только брат не удержит в одиночку клан, эту повернутую на битве толпу вспыльчивых демонов, готовых по любому поводу и в любую секунду начать между собой грызню.
Старший Учиха беззвучно оскаливается, но давит яростно вспыхнувшее в очередной раз желание перебить их всех до единого и увести Изуну прочь из страны Огня, куда-нибудь на другой конец света. Он даже готов вложить меч в ножны, но брат все уши прожужжал про мир, спокойную жизнь в совместном с другими кланами убежище и покровительстве дайме. Про шанс на другую жизнь, словно жить в сражении… ему недостаточно. В груди ворочается ледяное бешенство с легким ядовитым привкусом отчаяния.
И кто тут на самом деле мертвее мертвого?

***

Кто-то посягает на границы учишьих владений – гражданские не вмешиваются в распри шиноби, а что кланы, что одиночки далеко за пределами страны Огня знают, на чью землю ходить себе дороже. Вначале он решает, будто ему послышалось, но нет. Двое шиноби, не заметив его невесомого присутствия, горячо обсуждают свежие донесения с севера.
- Границы охранять почетно, конечно, но там и дерут с три шкуры – у Мадара-сама слово с делом не расходится. Велел в том месяце у провинившегося за каждого упущенного лазутчика глаз выдирать, - негромко произносит первый Учиха, проводя точильным камнем по лезвию куная. – Так там теперь без верительной печати и былинка не пролетит, а тут целый клан.
- И немаленький говорят, четыре сотни наберутся точно, - восхищенно дополняет второй, помоложе. – У меня в этом месяце на границе брат дежурит, так говорит, что они вначале вежливо попросили их пропустить, представь. – Парень весело фыркает, хлопнув второго по плечу. - Им говорят, тут граница клановых земель, и не чья-нибудь - самих Учиха, и еще катоном шмальнули, чтоб уж точно ясно было. А они покивали, стоянку разбили и, недолго думая, ужинать начали.
- Кто-то из Воды, да? – интересуется первый, отложив металлически звякнувшую связку кунаев и спустя полминуты захрустев сочным яблоком. – Достали уже. Их трупы потом прибирать - та еще работенка. Дымятся только, тухлая рыба и то веселей горит.
- Да говорят, что с далекого севера пришли, - одежда едва слышно шуршит, когда второй собеседник пожимает плечами и поднимается, разминая плечи, уставшие после долгого дозора.
- Не местные, значит? Хоть слава о нашем клане далеко расходится, все же находятся глупцы… - в голосе первого шиноби звучит легкая насмешка, и ей вторит незамутненная жажда битвы в словах второго:
- Ну, хоть Мадара-сама повеселится. А с ним и мы заодно.

***

Они не нападают, нет. Выставив часовых и разведя костры, они замирают в сотне шагов от границы, как припавший на задние лапы хищный зверь, и ждут. Едят, ругаются, ссорятся, мирятся, травят байки и тревожно поглядывают на приграничье, но за всем этим – тягучее, как хвойная смола, истомленное ожидание. Женщины, старики, маленькие дети, которым еще предстоит учиться складывать печати, чтобы убить своего первого врага. Все самые уязвимые единицы клана идут вместе с воинами. Эта семья не просто в очередном набеге.
Она переезжает.

Я уверен.
И ясно вижу в тебе это –
способность стать
моим идеальным противником.

Мадара пристально всматривается в толпу. Цепкий взгляд волшебных глаз проходится по стоянке чужого клана, оценивая вражеский потенциал, и замирает – где-то среди скопления этих шиноби пульсирует мощная чакра земли. Или воды? Драгоценный камень среди стекляшек, породистый кот среди дворняжек и воин S-уровня посреди этого сброда.
Узкий серп полумесяца скрывается за темной дымкой облаков, и над северным приграничьем разливается чернильно-черная мгла. В неподвижном летнем воздухе плывет густой аромат рыбной похлебки, оружейной смазки, горечь степных трав и тихий шепот разгорающегося пламени.
Под ногами его воинов дрожит родная земля.

В объятиях этой слепой летней ночи один долгий бой смазывается в вереницу искаженных яростью лиц, всполохов огня и искр, высекаемых клинками из стали и камня. Мадара, надышавшийся незнакомой вражеской пыльцы, всерьез решает на пару минут понежиться в костре, чтобы вытравить из себя эту дрянь. Она замедляет выверенный танец его движений и разбивает идеальную концентрацию мыслей. Но ярость гонит вперед, дальше – за сплетение гибких канатов лиан, хлестких ветвей и ледяных водопадов, туда, куда уводит его подальше от лагеря цель.
Если пущенную вслед стрелу можно остановить, пусть даже отбив мечом, то идущего за своей целью Учиху и смерть не всегда остановить может. Ребристые алые доспехи в чужой карминно-красной крови вперемешку с кровью древесной, которая слипает его темную гриву в стоящий дыбом ершистый ком. С катаны падают густые капли чьей-то отобранной жизни, а ревущий за спиной пожар обрисовывает напряженную фигуру черной тушью.
Наконец прорвавшись сквозь вражеский лагерь, весь в оттенках багрового, и через обласканный пламенем лиственный лес, которого в степи не было еще полчаса назад, где враг Мадара понимает не сразу. Воспользовавшись этим, нетерпеливый противник бросается к нему справа – у него волосы цвета старой выбеленной кости, а глаза цвета крови, как у самого Учихи. Трепетное напряжение глубоко внутри, звучащее в его сознании на одной низкой ноте, рассыпается какофонией звуков: скрежет укрывающей врага древесины, мало-помалу поддающейся атаке Мадары; шипение водяного дракона, глотающего зарождающийся пожар; яростный рык беловолосого, вынужденного немного отступить под натиском Учихи.
А потом в их драку вмешивается второй. На нем помятые с правого бока красно-коричневые доспехи, у него длинные каштановые волосы, пятно сажи на правой щеке и ясные карие глаза. Другими словами, в нем нет ничего сколько-нибудь примечательного… кроме той стали, обернутой бархатом, что звучит в его голосе:
- Достаточно.
Вот оно. Нашел-таки. Учиха отступает на пару шагов. Не глядя, нащупывает ногой не покореженную корнями землю и слитным движением становится в стойку. По коже пробегает стайка мурашек от предвкушения, а запятые шарингана стремительно вращаются, распознавая такую необычную чакру перед ним. Земля, вода, какая-то непонятная, точно породняющая этого воина и степь на много миль округ.
- Мы пришли сюда не сражаться.
Шиноби сам не атакует и не дает своему союзнику, придерживая его за меховой капюшон, точно дикого пса за ошейник. А потом неторопливо толкает речь о человеколюбии, спокойной жизни и мире во всем мире. Судя по тому, как кривится скуластое лицо второго шиноби, точно неспелое яблоко откусил, эту песню он слышит не в первый и не в сотый раз.
Учиха же мысленно возносит торопливую хвалу Цукиеми-сама за славную драку и этого нового противника, пусть даже тот выглядит как болтливый идиот. Текущие сквозь человеческое тело природные токи, биение жизни самой природы – вот что за сила у кареглазого, старший из Учиха-кёдай раньше такого не встречал, а потому щедрый дар Лунного бога не следует оставлять без должной благодарности.
Беловолосый выдергивает свой воротник из чужой хватки и отступает на пару шагов назад, а этот, кареглазый, через полминуты даже воодушевляется молчанием противника. Мадара просто слушает его, пока пробуждающийся Аматерасу заливает темной кровью левый глаз.
Наверно, скользнувшая по губам насмешливая улыбка выдает его намерения. Или особый знак, не глядя поданный своему клану – лидер сражается всерьез, стоит убраться подальше, потому как он не любит, когда мешаются под ногами. Но от стремительного росчерка черного пламени враг уклоняется легко, словно от неумело брошенного сюрикена. Второй всплеск аматерасу еще быстрей - кареглазый, интуитивно чувствуя опасность, не пытается загасить каштановую прядь волос, а попросту отхватывает ее кунаем. Точно подраненная змея, шипя и изгибаясь среди примятой степной травы, та сгорает в мгновение ока, не оставляя и пепла. Под третий всполох огня попадает клон белобрысого, водный, как узнает Мадара парой секунд спустя. Жадно урчащее черное пламя заглатывает его целиком, без остатка, следуя взгляду своего хозяина.
Учиха мягко ступает, начиная танец смерти.
А Сенджу легко продолжает каждое его движение.

Приятная усталость и сытое удовлетворение теплой волной разливаются по телу, когда Мадара оставляет за своей спиной выжженную каменистую пустыню и разбросанные взрывами остатки кланового лагеря. Ощерившиеся кунаями и клинками, в секунде от завершения разномастных техник, напряженно застывшие люди — прямо позади своего лидера. Кончик шипастого хвоста древесного ящера выбивает пепел из земли, остывающей после яростной стычки.
Задумчивый карий взгляд, черноволосый шиноби необычайно остро чувствует это, не отпускает его до тех пор, пока глава огненного клана не достигает пограничных вышек. «Мы не хотим сражаться, но если ты не оставишь нам выбора — мы, Сенджу, ответим сторицей». Так он сказал. И кивнул как бы сам себе, словно убеждая и себя, и всех тех, кто на него смотрел.
Шаринган дарит своему владельцу, помимо всего прочего, еще и удивительно зоркое зрение, но сейчас Учихе шаринган без надобности — он только поражается, как остальные не видят. Это тщательно запрятанное в карем взгляде восхищение и эту жажду битвы, которая проглядывает в каждом шаге, в наклоне головы, тянется легким флером за каждым словом о мире.

Хотя бы мне не лги,
Я знаю, что ты чувствуешь то же.

Сегодня Мадара смотрит на прекрасное сильное древо, слегка потемневшее от этого пожара.
Но видит на нем копоть еще тысячи предстоящих.


Глава 2

В битвах, что на поле брани, что на поле убеждений, остаток лета пролетает единым днем, и незаметно подкравшуюся осень Мадара замечает лишь ближе к октябрю. Из-за ночных заморозков, увитую лозой террасу кланового дома застилает багряный ковер опавших виноградных листьев.
После ядовитой пыльцы Учиха отлеживался два дня. После отравленных щепок, вынимать которые пришлось едва ли не с плотью – четыре. После какой-то медицинской техники, на день вообще лишившей его контроля над собственной чакрой, он почти две недели провел в постели. Гордость Учиха дала бы основательную трещину, не щеголяй в ответ Хаширама рваным кружевом шрамов на спине, оставленных аматерасу, которые не могла залечить даже его хваленое медицинское ниндзютцу. Не далее как в прошлом месяце проведя трое суток в мире Лунного Бога этот Сенджу и вовсе пропал на неполный месяц, вернувшись на поле брани все еще болезненно бледным. И последняя стычка тоже дорого обошлась лесному клану, они еще несколько дней будут зализывать раны, мазь от ожогов сейчас расходится у них быстрее горячей похлебки, поэтому у Мадары есть немного времени.
Помятый после неспокойного сна Изуна появляется на энгаве практически бесшумно, только тихо стукают друг о друга деревянные седзи. За пояс темного цвета кимоно он заткнул очередной помпезно украшенный свиток с печатью лесных. Сладковатый аромат красных яблок расползается округ тарелки, что брат несет в руках. Промедлив, младший присаживается рядом и опускает плошку с фруктами на деревянный пол террасы. Вязкую неуютную тишину, которая опускается между ними, разбавляет колкое дыхание приближающейся зимы в осеннем ветре и шелест распечатываемого свитка.
- Они в очередной раз прислали просьбу о мирных переговорах, - голос младшего брата слегка хрипит, словно после не до конца вылеченной простуды. Он пару секунд медлит, и нейтрально уточняет, – когда мы выступаем, брат?
Но только в этой его отстраненности, подобно скрытым спокойными водами реки острым валунам, перекатывается холодный гнев. Изуна никогда не позволит себе вслух критиковать методы старшего, Мадара – лидер, чья власть в клане неоспорима, а приказы не обсуждаются, но неодобрение кедай становится все более осязаемым.
Старший Учиха шумно вздыхает, ерошит без того всклокоченную гриву черных волос и тяжелым взглядом сверлит свиток, исписанный аккуратным почерком Хаширамы. Это письмо не первое и даже не второе. Упрямый Сенджу присылает их едва ли не каждую неделю, в надежде, что хоть на одно ему ответят согласием. Но атаки огненных от этого становятся лишь яростней. С Изуной по левую руку Мадара на острие каждой из них.
Младший брат заходится сухим надрывным кашлем, а посеревшая повязка на левом предплечье сползает вниз, обнажая грубый неровный шрам, еще не зажившую метку, оставленную белогривым. Мадара вихрем поднимается с террасы и бросается в комнату, где на прикроватном столике среди свитков и затупленных кунаев стоит кружка с недопитым лекарством. По уму, повязку у Изуны уже давно следовало сменить, как и собственную, стягивающую грудь тугим тканевым обручем, думает Учиха, придерживая младшего за плечи, пока тот торопливыми глотками выпивает уже остывший травяной отвар. Мадара скользит по нему внимательным взглядом, замечая и легкие тени под глазами, и ссунувшееся лицо, и сквозящую в напряженной позе глубокую усталость.
Это он не доглядел. Слишком увлекся новым и сильным противником, битвы с которым оканчивались попеременным успехом, только раздразнивая интерес. В последней стычке Изуна едва успел увернуться от стремительной атаки Тобирамы и вместо рассеченной надвое груди отделался лишь израненным предплечьем.
Лидер должен сражается, чтобы защищать своего брата, а не ставить его под удар.
- Напиши ему, что… - Мадара все еще поддерживая брата за плечи, зарывается носом в мягкие черные волосы младшего.
Запах мяты и осенних костров — успокаивающая чакра брата. Нельзя идти на уступки, но рисковать единственным кедай тоже нельзя. Ведь в следующий раз Изуна может не успеть увернуться.
-… что я согласен выслушать его доводы в пользу этого сомнительного предприятия, - когда брат замирает весь, точно услышавший собственный приговор, Учиха успокаивающе выдыхает в черную макушку и, отстраняясь, подхватывает спелое яблоко с тарелки. Брат слитным движением бросается к нему, разом позабыв о собственной усталости, о сковывающей все движения ране, и с силой тянет за рукав чернильно-синего кимоно. Обеспокоенно заглядывает Мадаре в лицо.
В мире шиноби первым умирает тот, кто не умеет держать в узде собственные эмоции, и лидер огненного клана не дожил бы до своих лет, если бы позволил врагам читать его как раскрытую книгу. В мире шиноби выживает тот, кто над своими чувствами властвует и младший видит только то, что ему позволено видеть: твердую убежденность в том, что переговоры бесполезны; легкую насмешку над этими идиотами Сенджу; предвкушение очередной битвы, пусть и на словах, а не на мечах…
Но единственное, о чем на самом деле думает Учиха – битва с Хаширамой слишком затянулась. Он знает вкус его крови, он видел тысячу его удивительных техник, он едва не умер от проникающего в легкое и он был едва жив от ярости, когда его лечил тот, кто эту рану нанес. Не осталось ничего, чтобы Сенджу мог показать ему, и эти стычки, в которых каждый из них сражается в полсилы, только унижают их обоих. Достаточно. Они сразятся еще лишь раз, и тот, с кем об руку пойдет Победа – будет Учиха Мадара.
Со вздохом полным благодарности Цукиеми-сама Изуна возводит глаза к хмурому утреннему небу, как и всегда, когда Лунный бог направляет его вспыльчивого брата на верный путь, и неторопливо садится обратно. И даже отодвинув на второй план ноющие раны, сейчас мысли младшего шиноби занимает хрупкая надежда на мир.
- Точно, ты ведь всегда ненавидел быть предсказуемым, нии-сан, - с улыбкой произносит он, и осторожно прикасается к письму.
Свернувшаяся в спираль бумажная змея несет с собой большие перемены.

***

Я уверен.
И ясно вижу в тебе это –
способность стать
моим идеальным противником.
И не лги мне,
Я знаю, что ты чувствуешь то же.

Хаширама искренне считал, что остановив кровопролитие, они смогут решить свои разногласия за столом переговоров. Он устало потер лицо, стараясь подавить невыносимое желание просто встать и убить этого паршивого упрямца.
Из дня в день мирные переговоры длились уже месяц.
Мадара же, в окружении преданно поддакивающих ему старейшин, сражался словом столько же великолепно, как и клинком. Они-но-Мадара, Демон Учиха, как его шепотом звали за глаза свои же родичи, мертвой хваткой держался за каждый пункт независимости огненного клана. И выглядел еще при этом так, словно именного кристально честного его, а не Хашираму, пытаются, как мальчишку, развести на ворох уступок и привилегий.
- Что же это получается, потенциальный друг мой… Ты желаешь заключить с моим кланом мир, жить с нами в одной деревне, и чтобы мы наливали друг другу сакэ словно братья. Но при этом в общинной казне у нас будут лишь жалкие семь десятых? - Мадара изогнул тонкие брови и глянул на собеседника одновременно и удивленно, и до глубины души оскорблено. Точно благородная принцесса, чью любимую породистую кошку пытаются пустить на второсортную колбасу. – Разве это справедливо, когда своих братьев столь явно пытаются обвести вокруг пальца? – Старейшины за его спиной, сморщенные, как печеное яблоко, и убеленные ершистыми сединами, огорченно цокнули как один. Ох, не так хорош Сенджу Хаширама, как о нем говорят, вот он каков на самом деле!
Лидер лесного клана бесшумно вздохнул и укоризненно посмотрел в полный насмешки черный взгляд Учихи. Мадара наглел, прекрасно понимал это и весь, до острых кончиков смоляных волос, получал от происходящего огромное удовольствие. Пожалуй, во всем происходящем была лишь одна хороша сторона – за весь этот месяц не случилось ни одного кровопролития. Кланы присматривались друг к другу, точно два недовольных соседством пса, скалили зубы и грозно смотрели исподлобья, но ни один шиноби оружия не обнажал. Сенджу надеялся, что этот месяц все же закончится мирно, иначе пламя новой войны будет яростней предыдущей.
- Мадара, послушай… - Хаширама не хотел разворачивать всю цепочку аргументов по новому кругу. Учиха поддавался ровно до той черты, до которой хотел сам, и сдвинуть его хоть на шаг можно было только силой. А кто из них сильнее они окончательно не выяснили за все те месяцы на поле брани. – Даже при учете того, что селение будет строиться на вашей земле, семь десятых более чем достаточно.
Он говорил твердо, но спокойно, хотя сохранять это спокойствие дорогого стоило. Им нужно было договориться до конца месяца, потому что второго шанса заключить этот союз у него не будет.
Нет, нужно было покончить с этим прямо сейчас.
- Оставьте нас одних, - распорядился Сенджу и бросил тяжелый взгляд на нахмурившихся старейшин своего клана. Хвала всем богам, что брата здесь не было – иначе переговоры зашли бы в глухой тупик еще в первый же день. Слишком уж он неуступчивый и категоричный, младший брат полностью пошел в отца. Такой же властный и неуживчивый, каким был и сам Сенджу Буцума.
Когда за последним советником закрывается массивная дверь, лидер лесного клана мысленно выдыхает. Сенджу этот союз нужен больше, чем Учиха, поэтому одним мирным договором ему не отделаться. Если Хаширама хочет мира, он должен пережить еще одну маленькую войну и заключить сделку с демоном. Весь этот месяц упрямился не только Мадара.
Кимоно всех оттенков алого расстилается округ его собеседника, точно маленькое лавовое озеро. Учиха обманчиво спокоен и неподвижен, только его антрацитово-черные глаза неотрывно следят за каждым чужим движением. Сенджу знаком этот нечитаемый взгляд, ведь однажды это было последнее, что он видел, прежде чем для него на небольшую вечность в небесах взошла красная луна.
- Мы оба знаем, что дело не в процентах от общей казны, количестве голосов на совете и прочем, - с улыбкой произносит Хаширама, и вновь становится серьезным. – Давай начистоту, Мадара, что ты хочешь за этот мир?
Его затянувшееся молчание все туже затягивает добровольно наброшенную удавку на шее Сенджу.
- Скажи… - прохладный голос лидера огненных все же нарушает напряженную тишину, - почему твой клан вообще пришел сюда?
- Что?
- Ты решился на переезд в разгар войны – летом, когда кланы сражаются за ресурсы и земли ожесточенней, чем в другое время. Ты выбрал самое отдаленное от дома место, именно Страну Огня, хотя знал, насколько силен мой клан. И наконец, первое, что ты сказал при нашей первой встрече, хоть я и не особенно слушал, это просьба о мире. – Учиха говорил веско, вбивая слова как гвозди в крышку гроба. – У тебя многочисленный клан, твои техники с натяжкой, но могут потягаться с моим шаринганом, но ты предпочел сбежать, чем бороться за свой дом, Сенджу Хаширама.
«Да уж, - окрашенная досадой мысль промелькнула в голове кареглазого шиноби, - не стоило и думать, что он не спросит». Мадара, сам того не ведая, ударил по больному месту.
- Если говорить о численности, то еще год назад мой клан был в два раза больше, - Хаширама устало прикрыл глаза, отгоняя от себя мысли о том, что Учиха все-таки загнал его в угол. Стоит ему узнать, что клан Сенджу оставил за своими спинами, как договора им не видать. – А что до техник, так мои братья были куда сильнее и как шиноби, и как лидеры.
- Братья? – вздернув тонкие брови, Мадара с интересом подался вперед и облокотился на стол.
- Да, я был одним из четырех, - Хаширама переводит взгляд за просторное окно. Видеть лицо Учихи, когда он узнает все детали, не хотелось. Лесные столько сражались за эту землю, что уйти отсюда в поисках нового дома будет почти невозможно. – Гора, у подножия которой стояла наша деревня, в один из дней раскололась надвое.
И лава была меньшей из зол, когда из разлома выбрался Девятихвостый демон-Лис. Он был воплощением ярости, пламенеющий ярче десяти тысяч солнц, обративший хлопьями пепла и устилающий гору хвойный лес, и деревню у ее подножия. Большая часть людей погибла в первые же минуты, и прежде чем удалось хотя бы на время отогнать его, нас стало едва ли не в два раза меньше. Гора полыхала три дня и три ночи, и все, что мы могли – это жертвовать одними, чтобы спасти других. Убежище, в котором спешно скрыли большую часть детей засыпало камнями, а позже накрыло лавой. Вернувшись за ними, мы нашли только залитые вулканическим стеклом останки. Только по счастливой случайности, Тобирама с большим отрядом в это время был на задании, иначе весь клан оказался бы полностью уничтожен.
Сейчас Хаширама сам вкладывает оружие в руки своего врага, но Учиха слушает молча. Только вот в этом его молчании, Сенджу Хаширама уже слышит свой приговор. Они могут сражаться и дальше, могут на время заключить союз со сторонними кланами, чтобы сообща разбить соперника. Но в один день зима, по рассказам всегда долгая и суровая, точно на его родном севере, заберется за тонкие стены временных жилищ лесного клана, а голод закончит то, что начал Девятихвостый. Учиха, в жилах которых и так бежит само пламя, даже не придется ничего делать, просто наблюдать за ними из окон своих теплых толстостенных домов.
- Ты знаешь, что мне нужно - негромко говорит Мадара, словно всего лишь возобновляя прерванный с уходом старейшин разговор, ни словом, ни взглядом не давая понять, что за мысли сейчас крутятся в его голове. В один шаг он оказывается рядом с Хаширамой, который поднимается с места готовый ко всему: и к удару, и к рукопожатию, хотя теперь, зная Учиху, последнее случится, только если обрушатся сами небеса. Но Мадара лишь опускает правую ладонь ему на грудь, напротив торопливо бьющегося сердца, и смотрит на него своими волшебными чернильно-черными глазами, словно заглядывает в самую душу.
- Так значит, ты бежал от огня, Сенджу Хаширама? – вокруг него витает тонкий, едва уловимый запах старого костра. Почти выветрился. Они уже с месяц не встречались на поле боя.
- Да, - в ответ на это шаринган Мадары вспыхивает на черной радужке глаза всего на мгновенье, и в ту же секунду отступает в темноту. Хаширама не пытается отстраниться, он отчего-то не может отвести глаз, как в то мгновение, когда впервые увидел гипнотические глаза Кьюби, такие алые, точно свежая пролитая кровь.
- Тогда ты пришел не в то место, - он легко улыбается и медленно сжимает ладонь в кулак, сгребая в руку слои ткани. Мог бы, то сделал бы это и с плотью, забирая то, что учащенно билось под ней. Желанный трофей, который достанется лишь победителю. - Однако… ты можешь сам построить его, - Учиха убирает руку и делает шаг прочь из этой пустой безликой комнаты, поворачиваясь к своему сопернику спиной.
Знак это внезапно появившегося доверия или очередная проверка Хаширама не знает, но следующие слова Мадары – именно то, чего он ждал. Цена сделки.
- Я тоже желаю его забрать, - роняет Они-но-Учиха в напряженную тишину переговорной, и оборачивается через плечо. И под тяжелым взглядом Мангекьо свое-уже-чужое сердце Хаширамы на пару секунд сбивается с привычного ритма.
- Видишь, мы демоны все одинаковы, - Учиха улыбается точно слепец, впервые увидевший прекрасный солнечный свет, точно мать, дождавшаяся единственного сына с войны, точно маленький ребенок, получивший на день рожденья самый долгожданный подарок. - Только не думай, что снова сможешь сбежать.
Разрисованные двери распахиваются перед ним, и напряженная толпа по ту сторону неверяще выдыхает, когда слышит учишье слегка надменное:
- С этого дня Учиха и Сенджу надлежит жить в мире, как братьям…

***

Стройка новой деревни продолжается до глубокой зимы – снега практически нет. И лишь когда хрустальный панцирь сковывает пологую землю с котлованами и половиной домов, когда темная зимняя река по соседству прячется за ледяным зеркалом, а с каждым вздохом в легкие начинает проникать не воздух, но сжиженный лед – только тогда лидеры уводят свои кланы на долгую зимовку. В надежном убежище среди густых хвойных лесов на границе с Водоворотом два клана греются бок о бок у одного костра.
Учиха и Сенджу живут в медовой патоке послевоенной тиши, противоестественном спокойствии скрытого селения, уже второй месяц. Нельзя сказать, что вся кровь, что пролилась между двумя семьями, была забыта - некоторые раны будут болеть до самой смерти. Снежок — младший брат болтливого Сенджу — держится на отдалении. На очередном собрании Мадара слегка изгибает брови, окидывая насмешливым взглядом Тобираму, напряженно сцепившего руки на груди. В алых глазах белогривого словно отблески того гневного пламени, которое пожирало лагерь Сенджу при их первой встрече. Первое впечатление — самое верное и Сенджу-младший запомнил его именно таким. Он неплохой воин, влиятелен в своем клане и во многих чужих, но теперь слишком поздно. Если раньше Мадара мог связать Хашираму либо боевой леской, либо иллюзией, то противник первым предложил сделку, и теперь Учиха так близко, как никогда еще не подбирался. С весной строительство разворачивается с тройным усердием, и новая большая деревня растет как на дрожжах. Проходит еще пара месяцев – резиденция Каге блестит свежей краской на округлых боках, зеленую покатую крышу школы видать из любого места, панцирь из стального дерева вырастает округ нового селения.

Повернись ко мне и обнажи меч.
Довольно изображать непонимание...

Смутное беспокойство, посещающее черноглазого лидера, становится только сильней. Сколько Мадара не приглядывается к противнику — не видит, сколько не вслушивается в звук знакомого голоса — не слышит, сколько чужой чакры не зачерпывает при лечении будто бы невзначай — не чувствует. Того, с кем он дрался до тьмы, едва не забравшей его глаза. Теперь Сенджу носит простое темное кимоно с белой накидкой, забирает волосы в низкий хвост, чтобы не падали на документы и тепло отзывается о самом Мадаре, и о стремлении прочих кланов присоединиться к ним. Лидер Огненных чувствует себя сбитым с толку, словно кот, которого неожиданно накрыли одеялом. Этот Хаширама, снявший свои многажды раз покореженные и выправленные доспехи, убравший в ножны свой клинок... совершенно чужой.

…Иначе однажды я скажу:
«Ты разочаровал меня…
беги, если хочешь жить».

Сильное древо все покрыто потеками сломы, от медленно заживающих ран, а листья свернулись от невыносимого жара.
Учиха хмурит брови, танцуя в одиночестве.


Глава 3


Это было подобно воплощению мечты.
Хаширама – словно вынырнувший на поверхность, поднявшийся из глубины, пробудившийся после долгого тяжелого сна - смотрит на него с такой яростью, точно желает не оставить от противника и пепла. По пальцам одной руки можно было пересчитать, сколько раз он становился настолько собранным и серьезным, что у Мадары под его тяжелыми мощными ударами едва не трескались кости. Но тогда лидер Лесных сражался за других, а сейчас – Хокагэ бился за одного лишь себя, впервые, и в изломе темных бровей, в тени карих глаз, в каждом движении Сенджу сквозила мрачная решимость остановить бой.
- Не разрушай все это, Мадара, - выталкивает из себя Хаширама. Его доспех искорежен последней атакой, цвета чернозема прочная броня разваливается на части. Томное послеполуденное солнце льется на смуглую кожу шиноби, вплетается в пыльные каштановые волосы, отражается на измазанном кровью мече. – В этой деревне живут наши братья и семьи. Жизни в деревне тебе недостаточно?
- Жизнь есть только в движении, Сенджу. Мне же настало время двигаться дальше. - Отбрасывая назад гриву цвета спелой смородины и любуясь изысканным ломаным узором чужих ран, Учиха дает ему минуту передышки.
- Твой брат… - Хаширама давит его и взглядом и чакрой, но ближе подходить не рискует и на каждый учиший шаг вперед, приходится один его шаг назад. Они осторожно кружат по небольшому котловану, оставленному одним из взрывов, не спуская с противника глаз. Первый азарт прошел, сейчас Мадара просто наслаждается боем. – Он не поддержит тебя.
- Со мной или против меня, - едко усмехается Учиха, с интересом наблюдая, как в чакру Хаширамы – горькую хвою, кисло-сладкую бруснику и нагретую солнцем сталь – гулким непрерывным потоком вливается сила самой природы. И всю свою удивительную силу Сенджу готов обрушить на него. У Мадары от почти детского восторга перехватывает дыхание. Ему и не вспомнить, когда в последний раз он чувствовал себя настолько живым. Это и вправду воплощение мечты.
Учиха мягко ступает, начиная танец смерти.
Сенджу в ярости прерывает каждое его движение.

***
Склонившись над тобой, холодным и неподвижным,
Я думаю о том, кем ты был, и кем бы мог стать.
Это же было в твоих силах - стать моим
Идеальным противником!

Рассветное солнце заливает теплой позолотой неровный котлован долины, дрожащее полотно опадающей водопадом реки, сотни переломанных мечей и тысячи порванных свитков. Вкус хвои, спелой брусники и нагретой солнцем стали, след силы Хаширамы, блекнет и выцветает, отдаваясь горечью на языке. Учиха никогда не забудет ту секунду, когда Сенджу рухнул, точно подрубленный, и выражение его лица: удивленное, неверящее, что все закончилось вот так. Он еще что-то шептал побледневшими губами, когда Мадара в мгновение ока оказался рядом, всаживая в грудь свой клинок, прошивающий насквозь чужое тело. Хаширама мертвой хваткой вцепился в черную учишью гриву, подтягивая противника ближе и прижимая к себе.
Мадара чувствует только заливающую руки теплую кровь, чужое хриплое дыхание и собственные кровавые слезы, стекающие по щекам. Высший шаринган гаснет, выталкивая из безумного черно-алого мира Учиху, который почти задыхается то ли от слез, то ли от бессильной ярости.
- У тебя почти получилось. Черт возьми, Хаширама… - разочарование пополам с усталостью наваливаются ему наплечи.

Очнись! Ну почему ты не можешь?
Встань напротив меня, и давай вновь
сыграем со смертью!

Даже его тренированное тело не в силах полностью заблокировать болевые ощущения, но боль физическая ничто по сравнению с душевной, в глубоком море которой Мадара едва ли не тонет.
Он встречает этот холодный осенний рассвет у погребального костра Хаширамы. Черное пламя прикасается к телу его врага совсем медленно, аматерасу теперь уже нет смысла спешить, чтобы хоть краем задеть стремительного шиноби. Учиха не верит в происходящее до последнего – гений медицинских техник, сильный, решительный, прекрасно осознающий последствия той их небольшой сделки все же сдался. Должно быть это какой-то трюк, древесный клон, секретная техника, на худой конец, иллюзия, демоны его побери! Но к жаркому полудню от тела остается лишь пепел среди камней. Мадара прикрывает глаза, чтобы не видеть, как серую пыль уносит ветер.
Учиха находит свою катану – сломанная у самой рукояти она славно послужила ему, отнимая чужие жизни и сохраняя жизнь его собственную. В рваном кружеве царапин – гунбай, Мадара скользит по нему взглядом, но не прикасается - это оружие для защиты, а которая более ему не нужна. Неподалеку валяется в копне поникшей листвы мокутона клинок Хаширамы, неторопливо приблизившись, Учиха поднимает с земли любимый меч Сенджу. Холодное стальное дерево рукояти, прежде было теплым от гревших его чужих рук. Он слегка тяжеловат, но у Мадары будет время привыкнуть.
Неуверенно, точно в первый раз, он вскидывает свой-чужой меч, припоминая точно позабытые, после лучшего танца в его жизни, плавные движения.
Коноха ждет.

@темы: Мадара/Хаширама, Мадара, фанфик, Хаширама

---

[Белоснежжка]

Спешим сообщить, что в рамках Фандомной битвы открыто голосование!

В посте, опубликованном на сообществе Обзоры Наруто, можно узнать как и где проголосовать. Там же будут обновления и ссылки на новые темы для голосований за каждый квест.

Прочесть низкорейтинговые драбблы команды Наруто можно здесь: гет и слеш; джен

За низкорейтинговые драбблы можно отдать голос до 16.08 2014 года до 23:59
Отдать голос за низкорейтинговые драбблы можно здесь!

Посмотреть низкорейтинговые арты и клип команды Наруто можно здесь: Арт/клип
За низкорейтинговые визуальные работы можно отдать голос до 21.08.2014 года до 23:59
Отдать голос за низкорейтинговые арты и клипы можно здесь!

Прочесть низкорейтинговые мини команды Наруто можно здесь: Слэш, Гет-2, Гет-1, Джен

Размещено с разрешения Администрации

@темы: реклама