[Диспойна]

Название: Дорога к миру
Автор:  Эль-фирЭ
Фэндом: Naruto
Пэйринг: Хаширама/Мадара
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Романтика, Даркфик, Hurt/comfort, AU
Предупреждения: Смена пола (gender switch)
Размер: Мини, 5 страниц
Статус: закончен
Аннотация: Истерзанные нескончаемыми битвами люди готовы поверить даже в тень надежды на перемены.
Написано по заявке


Это величайшая из иллюзий.
Последнее, что он помнит, это кровавые слезы Мадары вперемешку с обычными, солеными, стекающие по щеке и яростное: «У меня кое-что есть для тебя. Наслаждайся, ублюдок».
Они наконец-то встретились после того, как Учихи спешно отступали под натиском лесного клана, а сама лидер, мертвой хваткой вцепившись в раненного брата, тащила его на себе. Хашираме навсегда врежется в память ее застывшее лицо, когда полумертвый Изуна, точно подкошенный, падает перед ней на колени и сдавленное: «Сестра…»
Проходит месяц, а об огненном клане ни слуху, ни духу. Гробовая тишина – это все, о чем докладывает разведка. Тобирама усмехается и говорит, что наконец-то у Учих развивается инстинкт самосохранения, а у его брата тяжело на сердце - все это как затишье перед бурей. Огненной бурей, уточнит всякий, кто не понаслышке знает Мадару. Но дни утекают подобно песку сквозь пальцы, и это ожидание становится буквально невыносимым. До этого дня всего дважды Хаширама зажигал связки благовоний перед старым клановым алтарем. И каждый раз это была просьба к духам об исцелении раненного младшего брата, когда даже медицинские техники помогали с трудом. Этим холодным летним вечером он просит духов о жизни для чужого брата.
За дверью святилища подпирает стенку Тобирама. Он пару мгновений пристально смотрит на старшего брата, а затем привычно складывает руки на груди, и неуютное молчание разливается между ними будто темное зимнее озеро. Младший первым отводит взгляд и Хаширама внезапно понимает, что первый раз в своей жизни видит в его темно-красных глазах сожаление.
- Он сам на кунай напоролся, - блондин произносит это нарочно медленно, словно убеждая сам себя, словно оправдываясь перед братом. Словно уже признавая, что он толкнул камешек, который вызовет обвал.
Тобирама из тех людей, которые никогда не скажут вслух о своих ошибках. Сенджу-старший ободряюще сжимает его плечо, он и не собирается искать виновных: над которыми вещами шиноби не властны, и судьба – одна из них. На месте брата Мадары мог оказаться и он сам, и Тоби, и кто-либо другой.
Тобирама из тех людей, которые никогда не поймут, как можно быть друзьями и злейшими врагами одновременно. В хитросплетении уз, связывающих Учиха Мадару и Сенджу Хашираму, сам тенгу переломает обе ноги, но в нерушимость этой связи верят все поголовно. Пытаться разорвать ее - равно что поменять местами Солнце и Луну, какой безумец пойдет на такое?
Тобирама тот единственный человек, который не простит себе разрушенной дружбы-ненависти между этими двумя. Ведь если Учиха Изуна умрет, кто поручится, что Луна не рухнет на землю, лишь бы из мести затащить и Солнце, и весь мир в вечную ночь.


Но по его жилам бежит кровь Сенджу.
В первый раз наблюдать за этим особенно тяжело: прорывается из глубин памяти застарелая боль, заполошной птахой бьется сердце, а от накативших воспоминаний разом тяжелеет груз ответственности на плечах. Кавараму только что вытащили из реки и теперь воздают почести, как взрослому шиноби, павшему в битве за клан. Под скорбное молчание узкий деревянный гроб рывками опускается в глубокую стылую яму.
И даже в десятый раз видеть истыканного кунаями, падающего к ногам своих убийц Итаму – выше его сил. Хаширама желает хотя бы закрыть глаза, но луна цвета крови в небесах отпечатывает эту картинку на обратной стороне его век. Не спрячешься – мир вокруг словно подергивается дымкой, и вот за спиной снова шумит река, а над головой скрипят под порывистым ветром ветви старых деревьев. Двое шиноби в сто первый раз небрежно спихивают труп Каварамы в воду.
Жухлая черная трава этого мира приминается под тяжелыми шагами мертвецов. Отец в своем почти разрубленном напополам семейном доспехе – его жесткое волевое лицо кривит презрительная усмешка. «Что, теперь ты - лидер клана? И почему Страна Огня еще не у твоих ног, глупый мальчишка?» Мать с рваной синеватой полосой на шее, от задушившей ее гарроты, бледная и стройная, на полшага позади него. Грива белых вздыбленных, как у волчицы, волос обрамляет спокойное лицо с кроваво-алыми глазами и спускается до самой талии. Видеть в ее взгляде снисходительную жалость – она всегда возлагала большие надежды именно на Тобираму – все равно, что получить хлесткую пощечину.
- Это подло, Мадара… - Хаширама сжимает руки в кулаки, но вырваться из иллюзии не пытался. Он не собирается уходить отсюда, не поговорив с ней. Он не может оставить ее в этой темноте одну.
Огромная луна среди багряных облаков заливает этот мир всеми оттенками свежей крови.


Это величайшая из иллюзий.
Сенджу-старший покидает убежище клана в тот же вечер: цепляет на пояс сумку с боевой леской и кунаями; выращивает древесного двойника, что намного долговечней обычного клона, и прячет в самый глубокий карман тот самый камушек со спешно нацарапанным: «Беги. Это ловушка!» Вряд ли он сумеет близко подобраться к ней - владелице своей семьи в центре принадлежащих ей земель, к самому ценному сокровищу Учиха. К той, за кем шиноби идут даже в ад, и к той с чьим именем на губах они умирают. Стоит проверить все любимые места Мадары, где она, чтобы хоть пару минут посидеть в тишине, привыкла прятаться от вечно разыскивающих ее Старейшин или своих собственных чересчур бдительных шиноби. Но интуиция подсказывает, что, скорее всего, она у постели своего брата. Или у его могилы.
Ночь в пути, монотонные прыжки по нижним, толстым ветвям деревьев сквозь накрапывающий дождь, остается в памяти Хаширамы одним смазанным пятном. Отчего-то он мысленно возвращался вновь и вновь в осенний вечер того года, когда они повстречались после долгой разлуки – после смерти родителей, после борьбы за власть, после пяти лет полного неведения друг о друге.
Прошлый год был щедрым на теплую осень, радостные события и урожай особенно любимых Мадарой груш. Да, позади Учихи замер в ожидании битвы охочий до крови клан, а его собственный недоуменно топчется на месте, ожидая команды к атаке, но наконец, столкнувшись к ней лицом к лицу, Сенджу искренне рад.
У нее чернильно-черные глаза – в сумеречном взгляде легкая насмешка пополам с надменностью. И как-то неуловимо изменяется лицо, пусть и всего на пару секунд, смягчается, словно от неожиданного подарка… на врагов так не смотрят – узнала. А еще у нее угольно-черные волосы: неровно обрезанная (кунаем?) челка, небольшой ершик на макушке и длинные темные пряди змеями по алому доспеху. Стальные платины надежно защищают стройное тело куноичи, и обнимает талию широкий пояс с катаной в расписных ножнах – похоже, напрасно Хаширама за нее волновался.
Через десяток шагов пересекает равнину с севера на юго-запад неофициальная граница владений ее клана, и дороги для тех, в ком нет крови Учих, наглухо закрыты. Но за правым плечом Сенджу садится усталое солнце, за левым стоит недовольный заминкой брат, а позади разрушенное убежище, откуда он увел свой клан. Для Сенджу есть только одна дорога – вперед.
Советники обоих лидеров осторожно толкают приветственные речи. Куноичи складывает руки на груди и, слегка наклонив голову к плечу, вроде бы слушает, о чем говорит ей советник лидера Сенджу. Но когда официальный обмен взглядами и словами подходит к концу, лидер Учиха изгибает губы в предвкушающей улыбке. Эта безумная женщина не упустит случая проверить силы друг друга. В глазах Мадары вспыхивают багровые угли шарингана, и она тянется к оплетенной кожей рукояти боевого веера за правым плечом.
Хаширама, широко улыбнувшись, чувствует, каким теплом в груди отзывается осознание - она не изменилась. Что же до боя… в конце концов, Сенджу нужно показать ей, сколько крутых новых техник он изобрел!
Скрытая шумной занавесью водопада пещера не пустует – это лидер клана понимает сразу. Запутанные ходы личного многоуровневого схрона Учихи Мадары могут доставить немало неприятных часов любому шиноби, посмевшему зайти сюда. Но не Хашираме, знающему до центральной комнаты самый короткий путь. На шорох шагов она, неподвижно лежавшая на футоне в углу полутемной комнаты, медленно оборачивается через плечо и проводит по волосам рукой, машинально приглаживая черную копну.
- Дара, - так, как он называл ее только в детстве, мягко произносит Сенджу. Он прекрасно знает, насколько она дорожила Изуной, тут что ни скажи – все мало будет. Шиноби делает осторожный шаг вперед, а в следующую секунду отлетает к стене от сильного толчка, за горло прижатый разъяренной Учихой к холодному камню.
- За брата пришел просить, да? Не стоило, - зло шипит Мадара, не дав ему и слова сказать. На черной радужке глаз неторопливо проступает контрастный узор из слитых воедино трех черных томоэ. – А хотя знаешь, у меня есть кое-что для тебя…
Хаширама медленно проваливается в бездонную пропасть мира Бога Луны.



Но по его жилам бежит кровь Сенджу.
Вряд ли кто-то может ударить больнее, чем друг, которому известны твои слабые места. Они все идут и идут – один шиноби подволакивает за собой простреленную ногу, из-за которой его бросили подыхать на поле боя. Другой, худой почти до прозрачности мальчишка, из тех, кто умирал от голода, когда клану выпал скудный на заказы год. Третья – из числа первых пациентов, что скончалась у него на руках, и всего невеликого, в то время, мастерства Хаширамы не хватило спасти ни её, ни ребенка. Они все идут и идут – все те, кого он не смог уберечь...
Круг обступивших его мертвых, отодвинув в сторону убитого Хьюгами, вот уже как двадцать лет, деда Хаширамы, замыкает Изуна. Он выглядит иначе, чем остальные – ни смертельных ран, ни черной ненависти во взгляде, ни оружия в руках, даже шаринган и тот прячется где-то в глубине антрацитовых глаз.
- Мы решили, что назовем эту технику Цукиеми, мир Бога Луны, - негромко произносит он и сразу же поясняет, - это совершенно особая иллюзия, из которой невозможно вырваться пока не истекут все семьдесят два отмеренных на пытки часа. - Изуна смолкает, словно собираясь с мыслями, и легко улыбается, приподняв вверх краешки губ. – Как думаешь, сколько ты уже находишься здесь?
Сенджу на пару мгновений хмурится, быстро оглядываясь по сторонам, но мертвецы стоят неподвижно, будто прислушиваясь к разговору. Ведь и ребенку понятно, что все вокруг иллюзорно, даже говорящий с ним Изуна, - так в какую игру втягивает его Мадара?
- Часов пятнадцать, наверно, - Хаширама прикидывает цифры в уме, но каждый раз сумма получается разная, однако по надежным внутренним часам, что есть у каждого шиноби, прошло не менее половины дня.
Его слова вызывают на бледном лице Учихи печальную улыбку:
- Семь минут.
Порыв сухого безжизненного ветра дергает Сенджу за одежду, бросает в лицо горсть падающих листьев, развеивает черным пеплом и мертвых родичей, и Изуну, и даже окруженную деревьями поляну. Когда вихрь утихает, первое, что видит Хаширама – плоская макушка знакомой скалы, где они с Мадарой пропадали часами, второе… это она сама. Присев на самый край, куноичи любуется видом, вот только вместо бескрайнего леса, на котором они тренировались в зоркости, у ног ее расстилается деревня.
Пожелай - он сможет разглядеть мельчайшую деталь в кипящем жизнью поселении, простирающемся едва ли не до горизонта. Совсем рядом, у подножия скалы, тысячей людских голосов и криков животных шумит оживленный рынок; чуть дальше, в кружеве узких улочек, играет в прятки стайка подрастающих шиноби; а сотней шагов ближе к центру над прочими зданиями высится ярко-зеленой крышей школа.
- Сенджу, - запрокидывает голову куноичи, и впивается взглядом в ошеломленное лицо шиноби. – В этих глазах целый мир… мой мир!
В ее голосе то ли почти детский восторг, то ли волнами накатывающее безумие, и от этого Хашираме становится по-настоящему страшно. Задумывался ли он хоть когда-нибудь о том, какую цену платят Учихи за свою силу?
- Ты ошибаешься, - мужчина присаживается рядом и осторожно берет ее лицо в свои ладони. - Это не мир… это ад, - но Мадара, хоть и не пытается отодвинуться, все же смотрит в сторону деревни.
- В иллюзии никому не нужно умирать, - словно не слыша его слов, продолжает Учиха и цепляется взглядом за покатую темно-синюю крышу кланового поместья. Ее там всегда ждут.
- Иллюзия – это уже смерть, Мадара! Смотри, - быстро складывая печати, Хаширама притягивает к себе лицо куноичи еще ближе, заслоняя и луну, и деревню. На полном решимости лице Сенджу невидимыми мазками рисуется изумрудный узор, а в тело полноводной рекой вливается чакра природы. Многослойная вуаль иллюзии неохотно прогибается под давлением чужой воли, но на короткий миг подчиняется. – Смотри!
Двухэтажный дом – светлый и просторный, такой, как он всегда хотел. С грушевым садом за окном, оранжевой черепицей и моном обеих кланов на парадных дверях. Утреннее солнце в аквамариновом небе выползает из-за горизонта, пронизывая медовыми лучами еще только просыпающуюся ото сна деревню.
На ней белоснежное свадебное кимоно с летящими рукавами, с широким узором из журавлей по подолу и черепаховый пояс. Золотой гребень в непослушной черной гриве, позвякивающие в такт шагам золотые серьги – по деревянному настилу веранды неторопливо ступает принцесса двух кланов…
С шорохом иллюзорная реальность осыпается им под ноги, на каменистый пол пещеры, тишина в которой становится осязаемой.
- Ну, - спустя целую минуту игры в гляделки, ворчливо интересуется Учиха, - давай выкладывай, когда эта гениальная идея пришла тебе в голову? - девушка пытается отстраниться, но Хаширама легко удерживает ее подле себя одной рукой, опуская свободную в потайной карман.
Мадара принимает в руки обычную гальку со сколотым краем, выцарапанными на боку иероглифами, и с внезапным осознанием смотрит на Сенджу:
- Только не говори, что…
- Ага, - широко улыбается Хаширама, - с того самого дня, когда мы поняли друг друга.
- И ты хранишь эту каменюку столько лет? – куноичи вопросительно изгибает брови, а потом вымучено улыбается. Ну да, чего это она удивляется, это же Сенджу. – Господи, Хаширама, ты хоть когда-нибудь повзрослеешь?
Внезапно резкая боль в глазах застилает мир белыми вспышками - последствия разрушения иллюзии дают о себе знать. Проклятье на эту технику! Сенджу подхватывает на руки ее, ослабевшую после гендзюцу, и несет прочь из этого места. Домой.

Истерзанные нескончаемыми битвами люди готовы поверить даже в саму надежду на перемены, на другую жизнь. И если брачный союз может примирить два взаимно ненавидящих друг друга клана, то у шиноби появится эта надежда. Мастерицы свадебных церемоний страны Огня уже вышивают журавлей на подоле, вот только…

Истинный мир - это величайшая из иллюзий. Но по его жилам бежит кровь Сенджу, и есть только одна дорога – вперед.

@темы: Учиха, Тобирама, Изуна, Мадара, фанфик, Хаширама/Мадара, Хаширама, Сенджу